Петр Алейников — человек неординарной судьбы, на чью долю выпала масса испытаний. «Комсомолка» поговорила с дочерью артиста Ариной Алейниковой — она уже 20 лет живет в Америке, но специально приехала в Россию на юбилей отца.

«Поцелуй» волка

— О папе не стоит говорить в миноре, хотя, конечно, он переживал, что его не снимали в конце жизни. Но он никогда не показывал нам свою боль.

Папа безумно любил животных. Меня в детстве постоянно водил в зоопарк. Помню, однажды зимой возвращаемся оттуда домой — а у меня на ноге один валенок. Досталось же нам от мамы!

Его, единственного из посетителей, признал волк по прозвищу Норик. На моих глазах папа заходил к нему в клетку. Как-то подошел к клетке с Нориком, а тот его лизнул — поцеловал!

У папы родители ушли из жизни, когда он был еще подростком. Рос сиротой. Очень любил нашу маму — Валентину Лебедеву. Она работала монтажницей на «Ленфильме». Папа как ее первый раз увидел — все было решено. Ухаживал стремительно и повел в загс. Когда поженились, забрал со студии. Сказал, чтобы она больше не работала, — сильно ревновал.

«Ругал Хрущева — ему прощали»

— Родители пережили потерю. До меня у них родился второй сын Коля. Папа с мамой и старшим братом Тарасиком уехали в Ташкент — у отца планировалась экспедиция. А годовалый Коля остался с бабушкой в Ленинграде. И тут началась война.

Пережили всю блокаду, а когда уже привезли Коленьку в Ташкент к родителям, он умер. Говорят, малыш был очень похож на папу.

Что интересно, бабушка вывезла из блокадного Ленинграда журналы, которые присылала папе из Америки известная актриса Дина Дурбин — с ее портретами на обложках. Отец не понимал: зачем присылает?

Позже мы узнали, что Дурбин писала отцу письма, которые изымали в КГБ. Признавалась, что влюблена в него, предлагала встретиться. Уверяла, что он для нее «русский Чарли Чаплин».

По духу папа был вольным человеком. Любил захаживать в отделение милиции, травил там байки, и милиция его очень любила. Ходил во французское посольство в Москве — его туда спокойно пускали, отец там гулял. Не любил советскую власть. Подвыпив, мог публично поносить Хрущева. После таких нападок на вождя папу под локоток вежливо приводили сотрудники органов домой и отдавали маме: «Валентина Ивановна, берегите его!»

Почему не трогали? А народная любовь — попробуй тронь…

«Аполлон» и франт

— Папа был очень красивым. Однажды на съемках в Крыму у него что-то случилось с желудком. Операция прошла удачно. Мама рассказала, что хирург восхищался: «Передо мной лежал Аполлон!» Настолько идеально точеное тело! Таким он был от природы.

Сам машину не водил и не хотел, ездил только на такси. Папа любил себя подать, не без этого. Костюмы ему шили у портного по фигуре, никогда не носил покупных.

Папа очень любил общаться. Но ведь люди в чем-то и жестокие — начинают, даже зная его пагубную привычку: «Петр Мартынович, ну что, вы не выпьете с нами?» Не мог отказать…

Он умер от рака легких. Сделали первую операцию — отняли легкое. Хирург сказал: «Ничего, три года наших». И папа после операции прожил ровно три года. Месяц не дожил до 51 года.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Актриса Инна МАКАРОВА: «Ленин и печник» на все случаи жизни

— Я с ним участвовала в сборных концертах от Театра киноактера. Он всегда читал один и тот же стих — «Ленин и печник». Причем обычно перед выступлением деловито спрашивал: «Кто у нас в зале? Железнодорожники? Ну, почитаю я им «Ленин и печник». Или: «Студенты? Значит, подойдет «Ленин и печник»!» Борис Андреев шутил, что Петя талантливый, но дюже ленивый — как выучил «Ленин и печник» в вузе, так всю жизнь и читал.

ЛИЧНЫЙ ВЗГЛЯД

Талант мнимо мелкого калибра

Вот же новость: Алейников, сам Алейников, мал золотник всея Руси, не был ни народным, ни заслуженным, ни лауреатом даже посмертно. Потому ему лучший друг Борис Андреев и уступил свое законное звездное место на Новодевичьем, что этой веселой козявке пышные похороны по разряду не полагались.

«Скажи пожалуйста!» — ехидно развел бы руками юбиляр. Значит, играли с Крючковым и Андреевым вместе, дружили неразлейвода, народ обожал поровну — они, стало быть, ферзи и выразители, а я так, погулять вышел.

Легкой задиристой дворняжкой он и был всю жизнь — со своим куцым дворняжьим счастьем. Это ж умудриться над родиться за две недели до мировой войны в Могилевской губернии, по которой та война прошлась паровым катком! Потом воспитывался в коммуне. Потом стал народным любимчиком: у нас ценят бедовых-жиганистых с босяцкими куплетами.

В «Большой жизни» они с Андреевым и составили исторический дуэт Громобоя и Легконожки, мелкого живчика и могучего тормоза, закадычных выпивох-стахановцев. Дуэтом и войну прошли — большой в войсках, малый в немецкой полиции партизанским осведомителем. В «Большой жизни"-2 вернувшийся с фронта Балун — Андреев триумфально запил и принялся по-русски гонять жену, что она тут без него изменничала и немецкий, видишь ли, хлеб ела. А Курский — Алейников ему на это: «Милай, ты что ж ей, когда на восток драпал, два мешка своего хлеба оставил, чтоб она немецкий не ела? А ну бросай куражиться и иди извиняйся!»

В 46-м году эти слова звучали архиреволюционно. Товарищ Сталин тоже так решил и запретил «Большую жизнь"-2 как вредительскую — но позиция человека, которого на бас брать не надо, мы сами грубияны, запомнилась многим. Алейников и в молодых ролях мог легко осадить демагога, поддеть начальника-туза и кругом оправдать свое бытовое пьянство и разложение — а чего еще русскому зрителю надо?

Из миновавшего с его рождения столетия Алейников прожил ровно половину, скончавшись пятидесятилетним. И несмотря на малые года и мнимо мелкий калибр, звался и при жизни: Петр Мартынович.

Петькой дозволял звать себя одному Андрееву — чье законное место на главном государевом погосте и занял с подобающими почестями.

АКТЕРСКИЕ БАЙКИ

«Корейка ничего — грудинки никакой!»

Историй о похождениях Петра Алейникова ходило множество. Вот некоторые из них:

Алейников вспоминал, как на съемках фильма «Случай в вулкане» его поразил своим непрофессионализмом режиссер. Когда тот в очередной раз завопил: «Я режиссер!», Алейников спустил штаны и повернулся к нему задом: «Вот ты кто, а не режиссер!» А потом покинул съемочную площадку.

Как-то после съемок в Киеве, хорошенько разогревшись в ресторанчике, Петр Алейников и Борис Андреев ночью двинулись к гостинице. Но не дошли. Андреев, увидев диван в витрине магазина, со словами: «Петя, была команда «Отбой!» — прошел прямо через витринное стекло. Оба завалились на ложе. В чувство пришли только в КПЗ. Дежурный узнал артистов, но сказал: служба есть служба, будем составлять протокол. «А вот и не составишь!» — заявил Андреев… и выпил всю чернильницу. Пока искали новые чернила, прибыл начальник со всеми своими родственниками. Оказалось, Савка-тракторист (персонаж Алейникова) — его любимый герой, и вскоре вся компания распевала «Здравствуй, милая моя!», забыв и о витрине, и о чернилах, и о протоколе.

На одном кинофестивале Алейников и Николай Крючков встречали зарубежную делегацию.

«Петь, смотри, какая корейка хорошенькая!» — показал Крючков на актрису. «Да брось, Коль! Корейка-то она ничего, да только грудинки никакой».

Как-то Алейников играл купца, но вот незадача: у артиста все время падал с головы цилиндр. Наконец партнеру надоело: «Ты, Петр, раз уж цилиндр валится с твоей башки, хоть бы поднял его красиво и элегантно…» Алейников возразил: «Да пес с ним, с цилиндром! Пускай валяется. Я купца играю, богача, у него цилиндров этих завались. Не будет он все время нагибаться и кланяться перед каждым своим упавшим цилиндром…»