К концу жизни стать бы нормальным человеком. Приличным человеком. Другие задачи не стоят. Стать бы добрым. Вот и всё. Вот святой Николай Угодник был очень добрым человеком. Безотказным. Он бросал все свои дела и шёл помогать людям.

Любовь — это не чувство, а добродетель. Не надо пылать африканской страстью к старухе, когда уступаешь ей место в метро — надо это просто сделать. Любить — это делать, а делать — это отдать, а отдать — значит не лишнее, а от себя: свое время, денежки, в высшей точке — жизнь.

Деньги — это милость Божья, уж если ты любить не умеешь, то хоть денег дай…

Вот в таком безумии мы и живём. Ну, и где у нас пробуждение? Храмов понастроили, платочки понавязали, юбочки понадевали, а внутри кипит и злоба, и сплетни… Ничего не выкорчевали в себе. Уступить не умеем, простить не умеем. Ничего не умеем. Инвалиды. Сколько неверующих людей гораздо умнее, образованнее, благороднее, чище душой, чем мы, верующие, так называемые. Толпа инвалидов.

Оглянись, сделай что-то одно по силам своим и хватит. Но каждый день. Но всё время. Но Богу. А не внучку или другу. Врагу сделай. Он тебя послал, а ты скажи: «Извините. Может, я был не прав». Увидишь, как это подействует. Сногсшибательно. Он уже хотел драться, а ты… Вот что нам Бог предлагает. Предлагает. Не заставляет и не навязывает. Вот что такое движение, подвиг. Тяжело это делать. Но обетования великие и награды удивительные.

Зачем мы живем? Долгие годы я никак не отвечал на этот вопрос — бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался, твердил: «Я главный». А подлинный смысл жизни — любить. Это значит жертвовать, а жертвовать — это отдавать. Схема простейшая. Это не означает — ходить в церковь, ставить свечки и молиться." — Пётр Мамонов

Если мы видим гадость, значит она в нас. Подобное соединяется с подобным. Если я говорю: вот пошел ворюга — значит я сам стырил если не тысячу долларов, то гвоздь. Не осуждайте людей — взгляните на себя."

…Незнайка он очень старался и он был очень такой неординарный человечек. И он всё делал по-своему, и начал песню петь -- не так поёшь, начал играть -- не так играешь, начал стихи писать -- не так пишешь. То есть всё делай как «мы»!

Вот мы в очень похожем мире существуем. Молодые люди особенно говорят там: «делай как я!».
У меня внук 8 лет, я ему говорю:
-- Мишь, хочешь быть крутым?
Он говорит:
-- Да дедушка, я хочу!
-- Вот все ругаются матом, а ты -- нет.
Он так задумался и говорит:
-- Ну этож нереально…
-- Вот будешь крутым.

Вот сколько таких «незнаек» бегает по улицам одиноких, наушники в уши, капюшон надвинут… Дома всё что не делают -- не то, родители: «делай как я, делай как мы».
… показать весь текст …

Изначально все создано любовью и добром. Только мы внесли в мир зло своим раздражением, своим непониманием, своим осуждением. Только мы овеществляем зло.

Привыкли молчать, скрываться, обывательски вот это: «Последний троллейбус» брынчать, — вот духовность. Плевать хотел. Крепость в повседневной жизни, в ежеминутности, снег упал — греби иди лопатой, и тут же думай о наивысочайшем наисовершеннейшем Господе нашем, в одну и ту же минуту. И тут же пишешь стихотворение, две строки из песни, придумываешь кусок спектакля, — вот она жизнь!

В богословии существует такое понятие, как синергия. Наша воля и воля Божья. Если они совпадают, то объединяются. Если мы изо всех сил стараемся и просим: «Господи, помилуй!», тогда происходит исцеление. Но не сразу. Надо пройти путь и поработать.

Соприкасаясь с удивительными текстами Исаака Сирина, мне пришлось еще внимательнее относиться к собственной жизни. И менять её. Изменения эти называются покаянием. Покаяние — это не прийти к батюшке поплакаться. Покаяние — это изменение мыслей.

Происходит покаяние постепенно, в мелочах… Не надо сразу босиком по снегу. А если не получилось? Опять напился. Опять провалился. Опять обозлился. Что делать? Начинать опять и опять. Опять упал, опять встал. Не будет получаться. Но надо стремиться. Важен не результат, а вектор направления.

Исаак Сирин писал, что благодарность приемлющего умножает дары дающего. Вот такая меркантильная вроде мысль. Если будешь благодарить, то у тебя больше будет, браток. И вещей, и не вещей.

Вреден комфорт, вредны удобства, потому, что плоть вытесняет дух.

Целая жизнь дана, чтобы душу изменить.

Жить очень сложно. Очень мало любви и много одиночества. Долго трудных часов, когда никого нет или вообще никто не нужен. Тогда протягивает руку Бог. Когда уже не ждёшь и не можешь просить.

Если делаешь доброе и раскрываешь это перед людьми, то добро становится не случившимся.

Мне чудо — каждый день.
У меня каждый день — небо разное

Надо бы нам всем, да и мне в первую очередь, научиться говорить себе «нет»

Дьявол, он же не спит, в отпуск не ходит, он день и ночь нашептывает: «Давай, там сладко! Давай, там будет хорошо!» Вот отбивайся. Грех, если пойдешь на поводу у своего «хочу». У жизни только два вектора: или ты с Богом, или -с дьяволом, третьего не дано.

Не бойтесь смерти, но опасайтесь потерять близких. Больше не бойтесь ничего.

Насколько мы с Богом, насколько любим, насколько мы друг другу уступаем, прощаем — настолько мы живы. Любовь — это не чувство, а делание добра. В ту меру, в какую мы друг другу пожертвовали, отдали свое — выслушали, услужили, потерпели, поддержали, в ту меру мы Божьи. А если мы всегда правы, жестки, отвергли, не ответили, бросили трубку — это не просто плохо, это дорога к смерти.

. Я однажды вошел в дом, думал —сейчас компьютер включу, а электричества не было. И я оказался в полной темноте. Лягте как-нибудь в темноте, отключите все «пикалки» и задайте себе такой вопрос: кто вы и как вы живете? Я вообще нормальный парень или так себе?