В ДЕТСТВЕ

В детстве моей «вечной» обузой во дворе была сестра, она была младше меня на четыре года. Как-то зимой она увязалась за мною с санками, а мне надо было убежать со сверстниками по своим делам и я, посадив ее на эти санки, безжалостно мотал ее на них, резко разворачивая и опрокидывая на виражах, добиваясь того, чтобы она сама оставила меня и не просилась со мною к ребятам. И надо было видеть, как этот неуклюжий маленький человечек, перевязанный шарфом, в шубке, терпеливо страдая, вставал после каждого падения и усаживался обреченно в санки и опять вставал, не смея заплакать… Сейчас я возвращаюсь в детство и уже не убегаю, добившись-таки ее горького плача и отказа идти со мной, нет, я бегу к ней, к своей сестренке и целую ее, и отряхиваю ее от снега, и не нужны мне никакие ребята и никакие дела, я прижимаюсь к ее морозной щечке и шепчу: «Прости, прости меня, Юлька, не плачь, я никуда не уйду, я не брошу тебя…»

ИСПОВЕДЬ

У нас строгий батюшка. По воскресеньям он исповедует перед литургией и все ждут, когда, наконец, дойдет очередь до последнего. В этот раз последней была старушка. Глухая почти совсем.

- Вы что, на исповедь? — переспрашивает громко батюшка.

- Да вот пришла, — отвечает на весь храм, — а то глядишь помру…

- Грехи-то есть?

Да как же, много, сынок, и ругалась вот и всяко было. Сильно я грешная. Ребеночка я тогда вытравила, в Круглове жили…

Батюшка быстро оглядывает нас. Но …
… показать весь текст …

Вот если бы я был богом, я бы не удержался и провел рукой по верхушке леса. Это совсем не больно — как по метелкам полыни, так ведешь по ним долго, медленно… а если вдруг что-нибудь упало: труба там или вышка, я бы поднял и поставил на место. Обязательно. Или летит, допустим, самолетик, а я бы его взял так тихонько под крылышки — и опа! — перенес его в миг куда нужно. Вот бы все обалдели. Конечно, я помогал бы чем мог… Все-таки для всех людей я бы, пожалуй, богом не потянул. А вот для своих, для друзей, для тех, кого знаю и помню — другое дело. Я бы собрал их вместе и сказал: «Знаете как я вас люблю всех, дорогие мои!» И дочке бы сказал: «Ты не обижайся уж так на папку своего, он, знаешь, все время о тебе думает, ты бы приехала к нему…».

Я знаю одного кота. Он тоже знает меня. У нас особые отношения. Он почему-то считает, что участок под моим окном до соседского заборчика, принадлежит ему. Я с этим не согласен. Во-первых, я здесь живу, правда, он тоже, но я поставил на участке стол, вкопал скамью, обустроил, никто из соседей не возражает и вообще… Этот кот залезает на стол с грязными ногами, еще и развалится демонстративно на виду, мало того, он орет по вечерам под самым окном, без всякой надобности и оправдания, к тому же повад…
… показать весь текст …

ИДИОТ

Сидит в электричке человек лет четырех, смотрит в окно и чего-то там напевает. Еще он болтает ногами, досаждая этим мамочке, чем-то сильно расстроенной, сидящей напротив.

— Ты прекратишь или нет?

Он прекращает ненадолго, но он же поет, но поезд же идет, как же можно не болтать!

— Смотри, опять испачкал, идиот!

«Идиот» улыбается виновато, потом заискивающе, но на мамочку это не действует. Через некоторое время опять:

— Дрянь бестолковая!
… показать весь текст …

Он помнил случай из детства, как во время прогулки в парке был он ненадолго оставлен родителями на детской площадке. Было ему года два или три, не больше. Какой-то человек подошёл к нему и присел перед ним на корточки… в чём-то сером или поношенном… Не говоря ничего, не спрашивая, просто смотрел на него. Потом обнял. Странно, но он, всегда боявшийся незнакомых людей, не испугался тогда, не заорал, не заплакал. Подошли родители, но тому человеку не сказали ни слова. Стояли и смотрели, как тот прижимает к себе его детское тельце — одинокий, больной, онемевший от крика… И молчали.

Тогда ли он понял или потом, что это чужой человек — был он сам… Спустя всю свою жизнь.

Сушки

Как легко поругаться с женой из-за пустяка — попробуй примирись потом.

Мы бредем лесом с прогулки, впереди — притихший ребенок. Ранняя весна. В оврагах снег еще. Поднимаемся на взгорок. И тут нас встречает одинокий куст орешника, унизанный весь… баранками. Настоящими сушками с маком, висящими на тонких ветках. Мы стоим, не веря глазам. Место безлюдное. На сучке записка: «Угощайтесь люди добрые». Детский почерк, бумажка в клетку. Мы начинаем смеяться. Мы начинаем прыгать вокруг куста. Мы не находим слов. Кто тебя придумал, чудо? Мы съели тогда с великим удовольствием лишь несколько сушек, чтобы и другие могли разделить с нами этот безымянный, маленький дар любви.

Каждую весну я вспоминаю об этом и знаю, что буду вспоминать об этом всю жизнь. Он так и будет стоять у меня перед глазами, этот дивный куст орешника в весеннем лесу.

РАДУГА

На окраине городка мы зашли в магазин и устроили себе походный обед из двух блюд — ряженки и тёплой булки хлеба…

После смерти мамы, помню, отец как-то притих душою, посреди разговора задумается, смотрит куда-то… Слушаться стал нас с сестрой, как скажем, так и делает. Хоть и шебутной, а слушает, смотрит, соглашается, может быть потому, что она только в нас теперь оставалась живой для него, будто проглядывала она из нас интонацией, взглядом ли, жестом… Может, этим и держался как-то первое…
… показать весь текст …

СЛАВА БОГУ

Утром в вагоне только и говорили все о том, что ночью чудом удалось избежать аварии. Он вышел покурить в тамбур и ужаснулся, представив себе, что могло случиться с ним и его семьей прошлой ночью, в мороз, вдалеке от города… и отогнал от себя эти мысли. Глубоко затянувшись, вздохнул и улыбнулся, глядя на сверкающие снега, и сказал про себя: «Слава Богу».

И тут он вспомнил, что вчера днем он так же стоял здесь и видел в окне какую-то станцию, людей, ожидающих электрички и среди них чью-то фигуру, сгорбленную от холода. Бродяга поди или алкаш, -подумал он тогда. А тот повернулся к их поезду, и (он это ясно видел) перекрестил несколько раз вагоны, обдавшие его снежной пылью… Он еще смотрел на этого чудика и усмехался про себя и качал головой, бывает же… Теперь же все эти события как-то естественно связались между собой. «Слава Богу», — сказал он снова. И еще раз неожиданно громко: «Слава Богу!»

ОНИ СТОЛКНУЛИСЬ У БУЛОЧНОЙ

Они столкнулись у булочной, случайно. Застыли и смотрели друг на друга. Пятнадцать лет были мужем и женой и пять лет как не виделись.

- А ведь хорошо нам было вообщем-то, правда? — Правда… Он опаздывал на поезд, у нее кончался перерыв, они стояли, сомкнувшись лбами. Никто не хотел уходить, и поэтому не уходил. Проехал его поезд и кончился ее перерыв, а они все стояли, уткнувшись лбами, потому что было хорошо. Не говорили. Не плакали. И опять разошлись, боясь обернуться и посмотреть вслед. Я ничего не понимаю в этой жизни.

КОНЬ

Отец любит вспоминать о своем отце: «Купил он коня. Красавца. Никогда еще такого не видели! Только обманули его на ярмарке: конь то верховой, вот в чем беда, к телеге не приученный оказался. И так и сяк к нему отец — ни в какую тот не идет. И конь то хороший попался! Подойдешь, он положит голову на плечо, хлебушка ждет, а сам смотрит глазом так, сливовым, в душу прямо… Что тут делать?

Отец ходит темный, деньги то большие отдал, а толку? Стал он его выводить за двор. Привяжет и лупит, знае…
… показать весь текст …

ОНИ СИДЕЛИ НА ЗАДНЕМ СИДЕНЬЕ АВТОБУСА

Они сидели на заднем сиденье автобуса. Он смотрел в окно, отвернувшись от всех.

- Как сговорились все, подходят ко мне и хвалятся: Мне мой это подарил! А мне мой то! А мне мой гляди что… Одна я молчу и улыбаюсь как дура. А что мне им сказать, что ты мне даже коробки конфет купить не смог? — говорила она. — Знаешь как обидно было, ведь всем, всем мужья что-то подарили, одной мне, как будто я хуже всех… Скажи, я что, хуже всех, я что такая, что и конфетки не заслужила, скажи?..

Автобус шел долго, пробираясь по пустынным пригородным улочкам. Оставалось всего несколько человек в тусклом дребезжащем салоне. Я встал у задней двери приготовившись выйти. Она больше не зудела, она спала у него на плече, обхватив его за руку. Он все так же смотрел в окно, только огромная его ладонь осторожно гладила ее по голове поверх вязанной серой шапочки.

СТРАННАЯ

- Странная ты какая-то.

-Я деньги потеряла.

- А чего улыбаешься?

- Понимаешь, я их нашла потом…

-Так нашла или потеряла?

- Я сама не знаю. Их женщина подобрала с ребенком. Неполноценным. В коляске такой…
… показать весь текст …

«ЧЕЛОВЕКА РАССТРОИЛ»

Мой знакомый, Николай Михайлович рассказывал: «Ехал вчера в электричке с «новым Ноздревым». Такой же беспокойный, шумный и весь в бутылках пива. Вот, думаю, повезло. Выпивает он одну за одной, ну и конечно вещает про то, как мы сами виноваты в том, что не умеем жить «как люди», в своем стиле, вообщем. Ну и конечно нашел он во мне своего благодарного слушателя. Поднимаюсь выходить, а ему жалко такого слушателя терять, стал он жалеть об этом, а я и говорю: «Если вы не возражаете, разрешите я подберу бутылочки ваши пустые?» Ведь три штуки, это же полбуханки хлеба! На дороге не валяются. Отдал он без звука, только сморщился: «Так вот тебе чего надо было…» «Расстроил, понимаешь, человека» — смеется Николай Михайлович, потерявший в этом году жену и сына, сам больной, филолог, специалист по славянской литературе.