Жизнь пронеслась, и это ясно.
Цвела в ней осень ярко красным,
старалось лето не напрасно.
Не ясно лишь — пойдет ли снег…

Пойдет ли снег, даря садам
свое седое одеяло.
Соткать снега — труда не мало.
Собрать воды и сделать снег.

Собрать все запахи весны,
и зной, пропитанный травою,
все звуки раннею порою,
всю жизнь — и сделать белый снег.
… показать весь текст …

Неспешно музыки начало… И дождь смывает все следы
осенней тяжести печали… Прозрачны мокрые сады.
И с нежностью слезы ребенка стекают капли по окну…
Тревоги тонкая воронка в себя вбирает тишину…

Последний лист уснул на ветке… Но миг, и он уже летит…
Роскошный, желтый, теплый, редкий… А сердце глупое болит…
А пруд в тумане полусонном под лодкой трепетно дрожит…
А дождь всё льёт. И город тёмный светлеет, светится, блестит…

Рояль поёт ноктюрн Шопена, с Души смывая тяжесть лет.
И вот летит она из плена за тучи, музыке вослед…

Тусклый лампочки свет,
плечи шалью широкой укутаны,
воздух резкий, осенний,
наши пальцы так горестно спутаны.
Семь часов до беды…
Мы ее, словно птицы, услышали.
Нам сочувствует сад,
чуть кивая озябшими вишнями.
Ангел мой, ты живи!
А клаксон все гудит, надрывается.
Как легко на земле
миг любви, не начавшись, кончается!

Почему живописцы сирени верны?

Потому, что оттенков на каждого хватит.

Если молоды вы, если вы влюблёны —

Вам сирень теплотой розоватою платит.

Если вы аскетичны, суровы чуть-чуть,

Синь холодная веток вас к жизни пробудит.

Если чувства кипят, и волнуется грудь,
… показать весь текст …

Её Душа, давно, без тела, осталась там, в другом саду,
где хоровод деревьев в белом, июньском, пахнущем снегу.
Её Душа целует вишни, храня их дерзкою зимой.
Их ток земной, как песню слышит ход толстой грубою корой.

Что ей Париж: кафе, тюльпаны, Шан Элизе и Монпарнас.
Сад Тюильри, Монмартр, фонтаны, мельканье рук, скольженье глаз.
У Сен Шапель, внизу у края, почти что ветошь, на полу,
она лежит, совсем чужая, уйдя, как Золушка, в золу.