Грабельки

Ты же знаешь на двести процентов, что можно, а что нельзя.
Но летишь к каждым грабелькам в точности как к родным.
Ошибаться — твой верный конёк, твой талант и твоя стезя.
Ты дальнейший свой шаг представляешь, скажи, каким?

У тебя алгоритмы похожи всегда, словно близнецы.
Полюбить — так того, кто три года уже женат,
или где-то живёт за сто тысяч шагов — не свести концы,
или просто не любит в ответ.
Шах тебе и мат.

Рассмотреть — так добро, где не вычерпать ковшиком яд и желчь,
… показать весь текст …

Ты только представь — вот тебе ещё нет и пяти. Тебя кормят кашей и дарят цветные совочки, с соседской девчонкой играете в матери-дочки, и незачем, некуда, кроме как к маме, идти. Живут очень долго и счастливо в сказке-стране: принцесса и нищий, сиротка и принц, Зита с Гитой. Так сказки гласят, а ты веришь, и с кукольной свитой мечтаешь о собственном «долго и счастливо» дне. Ты только представь, в это время в тени облаков премудрые старцы отчаянно спорят о вечном. И видит один тебя в платье до пя…
… показать весь текст …

Мамина Пчёлка скептически смотрит в шкаф и неуклюже наносит на веки цвет.
Мамин Диор сладким облачком расплескав, Пчёлка чихает. Ей завтра пятнадцать лет.
Ну, а сегодня гремит подростковый бит. Школьные танцы. Почти что весенний бал.
Важен ли пчёлкин доклад про гористый Крит, если приснилось, как Рыжий с ней танцевал?
Пчёлка с пяти знает English и учит Deutsch, выбрала ВУЗ, репетиторов, факультет.
Мамина Пчёлка — ну просто мечта, не дочь. Только вот Рыжему дела до Пчёлки нет.
Рыжему нравится Bab…
… показать весь текст …

Когда весна до снопа искр насквозь прожжет твою бесценную земную оболочку и в мятых зимних дневниках поставит точку, ты осознаешь, что никто не бережет тебя — ни ангелы, ни бесы, ни инстинкт. Ты предоставлена одной себе и только, ты — апельсиновая высохшая долька. Остался цвет и капилляров лабиринт.

Когда зеленый светофора поплывёт, и ты не сможешь разобрать ни цифр, ни знаков, и перекресток каждый станет одинаков, в тебе чуть слышно треснет мутный толстый лёд. И в свете фар забьются тени и чер…
… показать весь текст …

Пока тебе сладко так спится в погожий полдень,
под клетчатым пледом, на нашем складном диване,
смотрю на тебя я, и думаю, Отче, Один,
Аллах или Будда, спасибо, в моём романе

нет места перронам, с которых бы обречённо
махала я в след поездам, уходящим в пекло,
в толпе взрослых женщин и юных совсем девчонок
из слёз восстающих, как феникс восстал из пепла.

Спасибо, что мне не приходится ждать повестки,
завидев едва почтальона, дрожать невольно,
смиренно просить небеса через занавески
т…
… показать весь текст …

Ты так красива, что можно сойти с ума, в этой твоей беззастенчивой страсти к серым или слегка приглушенным сухим тонам, очень идущим затворницам и химерам.

Ты не касаешься пальцев, колен, ключиц. Ты невесома, прозрачна и нелюдима. Ты происходишь из стаи лесных волчиц, и если бьешь — то в ядро, уж никак не мимо.

Кто-то твердит, ты — диагноз, другие — стиль. Этакий, знаешь ли, образ — табачный, тонкий, с привкусом виски [в бокале быть должен штиль, если в душе вьются волны больной воронкой]…
… показать весь текст …

И за наши окна вернётся лето.
Потерпи немного совсем, дружок.
А пока стремительная комета
небеса сплела за стежком стежок,
чтобы дать дорогу большим светилам,
чтобы звёзды твой озаряли сон.
Чтобы в эту осень ты не грустила.
Осень — это просто один сезон.
Намело нам ветром за ночь дорожку,
из бордовых листьев густой ковёр.
Ты представь, что всё это понарошку.
Облака плывут в зеркалах озёр.
Посмотри, как мир за окном огромен,
он не ляжет кошкой к твоим ногам.
… показать весь текст …

Он не любит меня. Или делает вид, что так.
В мире много других — беззаботных, смешных, простых.
У кого-то квартира, элитных пород хомяк
или в членах семьи шесть банкиров и семь святых.

У кого-то тончайшая кость, в пол лица глаза.
У кого-то отсутствие склонности ревновать.
Кто-то, чтобы он не предложил, бесконечно «за».
Кто-то может не злиться и голос не повышать.

У кого-то такие же вкусы в кино, в еде.
Кто-то денно и нощно готовит ему борщи.
Кто-то есть в его пятнице, вторнике и среде.
Кто-то…
… показать весь текст …

Он и Она на покатой холодной крыше. Тает январский белёсый как хлорка снег. Сумерки город снимает с себя бесстыже. Город уже разменял свой четвёртый век. Город искусно ломает стереотипы. Нет ему равных в подножках и мелочах. Он и Она выдыхают. Все карты биты в этой и прочих бессонных седых ночах.

«Как твой улов?» — Его голос морозит кожу, входит в недвижимый воздух как вострый нож.

«Славно», — Она замирает. -«Храни их, Боже. Тех, кто у парка устроил большой дебош. Мать трех детей, ту, что в …
… показать весь текст …

Пока ты сажаешь деревья, я пью вино —
плюс что там ещё полагается пить свободным?
У этой задачи ошибок сполна в «дано»,
и к верным нет шансов у нас прийти производным.

Пока ты построишь свой дом, я добьюсь высот —
немалых карьерных и труднодоступных горных.
А ты — мимолётный законченный эпизод,
где нет многоточий и прочих моментов спорных.

Пока станет взрослым твой сын, утечет воды
ни много, ни мало — но мне захлебнуться хватит.
Смотри. Этот март оставляет во мне следы
и сил чтобы только безвольно лежать в кровати.
… показать весь текст …

Говорят, что за двадцать один как-то прожитый день,
можно вылепить всякий шаблон и любую привычку
— научиться самой заплетать по-французски косичку,
— закрывать своевременно каждую в тексте кавычку,
— превратить своё сердце в суровый и стойкий кремень,
— или в каждую вазу поставить живую сирень.
Всё за двадцать один бестолковый до крайности день.

Что ещё? — можно бросить курить или дёргать плечом,
всякий раз, когда чей-то вопрос приближается к сути,
— посчитать сотни раз сколько сердца ударов в…
… показать весь текст …