Женщине может быть сколько угодно лет. Главное, чтобы она не превратилась в тётку. А эта беда случается и в двадцать.

Тётка — нечто бесполое, не имеющее возраста. Брюхо и химические перья на голове. Яркий, тщательно выраженный и выхоленный цветник разнообразных хворей, главный из коих- истерия и хронический запор. Глаза, затянутые пеленой тихого остервенения. Из уст тетки даже слово «Господи!» звучит как змеиное шипение. Однако это уже последняя стадия болезни. А начинается все вполне невинно…
… показать весь текст …

На фоне дурных поступков других кажешься себе таким замечательным, правильным, растёшь в собственных глазах.

Больной разум корыстен, грубо корыстен. Ему трудно справиться с жизнью, он зациклен сам на себе, на собственном «я», напрочь лишён сопереживания. Другие люди интересуют его лишь постольку, поскольку могут быть для него вредны или полезны.

Когда нечего делать, поневоле приходится думать.

…Эти твои умные друзья, Ницше, Фрейд, Ломброзо, толкуют человека с такой брезгливостью и презрением, будто сами принадлежат к иному виду.

Нам нравилось время, феерические четыре года с восемьдесят шестого по девяностый. Это было наше время — со всеми его цветами, запахами, неразберихой, говорильней. Мы были уверены: все худшее в истории России кончилось и года через два-три наша страна станет благополучной и богатой, как Америка.
Впрочем, даже если бы кто-нибудь разумный и просчитал ближайшее уголовное будущее страны, разве что-нибудь изменилось бы…
Первый выброс блатной символики произошёл в шестидесятые. Уголовщина стала модной…
… показать весь текст …

— Безусловно, у психоанализа великое будущее. Тысячи жуликов ещё сделают на этой пошлости недурные деньги.

У каждой жизни есть свой срок…