Мы гуляли всю ночь по изогнутым глянцевым крышам.
Фонарей магистрали сплели паутину внизу.
Взявшись за руки шли и вели разговор еле слышно.
А луна выбивала сияньем из сердца слезу.
Ты обнял меня нежно, прикрыв от весенней прохлады,
И читал мне стихи о зеленых глазах и мечте.
Наслаждаясь своих ощущений немой серенадой,
Незаметно уснула на крепком уютном плече.
Приближался рассвет, посыпая восток белой пудрой.
Ночь, неспешно прощаясь, снимала свой звездный хитон.
Я открыла глаза, чтоб шепнуть тебе «Доброе утро!»,
А недоброе утро шепнуло мне: «Это был сон…»

Тебе нравится быть в моем странном придуманном мире,
Где я часто меняю местами слова и предметы,
Где бездумное время запутало ориентиры
И приходится вечно спешить, чтоб коснуться рассвета.
А когда ты рисуешь мне солнце на стеклах гуашью
И с упорством ребенка вселяешь в мгновения чудо,
Тебе нравится быть в этом мире таким настоящим.
Ты не знаешь, что тоже однажды был мною придуман…

Ты не вспомнишь… Но мне и не важно. Я знаю, что ветер
Иногда засыпает в твоих сумасшедших ресницах.
Просто звезды, которые нам обещали присниться,
Заблудились в ночных облаках, не дождавшись рассвета.

Я… возможно когда-нибудь вспомню, что чувственный трепет
Иногда просыпается нежностью в кончиках пальцев,
Когда сходит на землю луна на единственный танец
И слова заплетаются в нервах натянутой плетью.

Ты не спросишь… А я промолчу, ничего не ответив,
Когда снова обнимет рассвет одинокая птица,
Мне достаточно знать, что в твоих сумасшедших ресницах
Иногда засыпает меня обнимающий ветер.