Эпиграф: «Стишок писнуть, пожалуй, всякий может…» Сергей Есенин

Стихи, стихи… Приемы неизменны:
сложил слова — и никаких гвоздей!
(Немного рифмы звонкой — для цемента,
немного сантимента — для людей).

Стихи, стихи… Твои пятиминутки.
Им, как и звездам в небе, несть числа.
Вот папа Карло тоже делал куклы —
но лишь одна взаправду ожила.

Зеленая ветка, растущее благо,
глотая нектар грозового озона,
взрослела и знала, что станет бумагой,
не просто бумагой — бумагой особой.

Отменной, отборной. И вечером черным
под облаком-шапкою мягкого света
хранить будет формулы смелых ученых,
а, может быть, мудрые мысли поэта.

Но смысл и домысел — разные силы.
Кто станет считаться с ничтожною веткой?
Решил сортировщик надежд древесинных,
что быть этой ветке обычной салфеткой.
… показать весь текст …

Никто никогда мне не скажет,
что значит безмерное счастье,
какая таится прохлада
в углах обожаемых губ.
И это молчанье обяжет
самой познавать это счастье,
ловить откровение взгляда,
касаясь уверенных рук.

Никто никогда мне не скажет,
что значит безмерное горе,
жар-молния бьющая крепость
стожальным своим языком.
И это молчанье обяжет
… показать весь текст …

Стояла Гордость с задранной губой
и Злоба нервно начинала запись,
когда шел суд последний над тобой
в огромном зале, полном доказательств.

Обиды плач понятен был и прав,
речь Рухнувших Надежд разила сердце
и Гнев блистал, как грозный томагавк
в руках раскосоокого индейца.

И каждый громко, твердо и спеша
изобличал — и начинал сначала.
Все это долго слушала душа.
И только Нежность в уголке молчала.
… показать весь текст …

Мальчишка с прогулки вернулся домой,
пальто нараспашку, продрог… «Боже мой!
Мороз на дворе…», — видит мама, строга:
в свой шарф шерстяной сын укутал щенка.
«А это откуда?! Гони его: „Вон!“.
Нельзя к нам собаку… Забыл уговор?»
«Но, мама! сама ты сказала: мороз.
Ты хочешь, чтоб ночью сиротка замерз?»
Недетское что-то мелькнуло в глазах,
и — гордость за сына в обычных словах:
«Ну ладно… Марш в теплую ванну, Степан!
Но чур: со щенком ты гулять будешь сам».
Готовит с малиною чай для сынка,
найденышу в миску нальет молока.
… показать весь текст …

Вы это серьезно?
Довольно шутить!
Цветы на морозе
способны цвести?

В кристаллах белесых,
один в вышине
алеет морозник
на белом окне.

Метель, половинясь,
дробит все подряд.
На улице минус,
мороз-рафинад.
… показать весь текст …

Ах, маки-маги в пепельной траве,
растущие на сером бездорожье.
Любимцы лета огненных кровей,
зачем взошли вы на отшибе божьем?

Пьет соки ваши хладнокровно зной.
И ветер треплет пыльными руками.
А вы всё ярче алой пеленой,
вам нипочем и пыль, и сушь, и камни.

Наденет солнце облака тюрбан.
Под пришлый дождик мелкого пошиба
узнаю вас по пламенным губам
чужих случайно встреченных улыбок.
… показать весь текст …

В два цвета крашена дорога,
а вариантов-то немного:
ступай по черной полосе,
ступай по белой полосе —
придешь туда, где будут все.

Резва сирень — и тонким ароматом
пронзила сад, вобравший сквозняки.
Я помню дом, где так звучал когда-то
романс, рожденный в две плюс две руки.

Как будто нот прозрачные медали,
ложились пятна солнца чередой.
Две пары рук друг друга дополняли:
в одной — мечта, а опытность — в другой.

Я вновь в саду, неведомым влекома.
Душа-сирень по-прежнему цветет.
На месте дом. Звучит романс знакомый.
Да вот… чего-то в нём недостает.
… показать весь текст …

Из тумана возник
день — белеющий лист.
Для меня это миг,
для тебя это жизнь.

Пусть уйдет втихаря
он без огненных строк —
это эра твоя,
озорной мотылек.

Магистраль-абордаж,
придорожная дрожь.
В рыжей клумбы мираж
безрассудно нырнешь.
… показать весь текст …

В белых кудряшках болоньих
да в жемчугах из стекла
курит она на балконе
в марте восьмого числа.

Сердце, что сизая сойка,
мягким летает дымком.
Как это, право же, горько
в небо плевать табаком!

Жизнь в золотом пустозвонье
не началась — а прошла.
…Курит она на балконе
в марте восьмого числа.

Снег да снег. Небольшой городок.
Снег да снег. Белый снег под ногами.
Он похож на пуховый платок,
что когда-то вязала я маме.

Помню комнату. Теплый наш дом
(тихий вечер был снежен и светел).
Я сидела под белым окном,
набирая пушистые петли.

Календарный примятый листок
да свечи догоревшей огарок.
Как хотела закончить я в срок
нежно-белый пушистый подарок!
… показать весь текст …

Эпиграф: «Но только не последней каплей горя…»
Уильям Шекспир, перевод С. Маршака

Пережила предательство твое.
Хоть старше стала на одно неверье.
Вранье с рифмовкой странной «воронье» —
так больно. Но еще не та потеря.

Переживу и зимы без тебя,
и не тобой разбуженные вёсны.
Стеклянный ломкий воздух октября,
где горизонт усталый сушит вёсла.

Переживу и проживу — юла,
… показать весь текст …

Не расцвела сирени майской гроздь
(не так уж вечны Вечности законы).
Её ладони высохшие сквозь
не зазвучали маленькие горны

цветков, соткавших (благо — благо дать)
шелк белизны — а, может, фиолета.
Да впрочем, стоит ли теперь гадать,
какого бы соцветья были цвета.

Не расцвела сирени ветка. Что ж,
её сломал недавний шквальный ветер.
Но может, кто-то, взяв садовый нож,
срезал декор для вазы, не заметив,
… показать весь текст …

У неба, что приносит пламя зорь,
рвала орлица-солнце тучу-печень.
К нам в школу приезжал гипнотизёр
в такой же яркий и зловещий вечер.

Я помню зал. Рамп круглых волдыри.
Фигура в очень пёстром одеянье.
На сцену шли… товарищи мои,
подверженные странному влиянью.

Гипнотизёр, предчувствуя успех,
поведал, что внушит им тему «Радость», --
но мы увидим: жалок человек,
когда ему перекрывают разум.
… показать весь текст …

Вы мой голос больше не услышите.
Я клянусь. Но всё же не кляну.
Голуби — счастливейшие нищие
сизые свидетели тому.

И не трону зябнущими пальцами
плоский диск — чужих интрижек цирк.
Позабуду эту комбинацию
из семи когда-то милых цифр.

Не займу я больше Вашу линию.
Трубки шнур кривляется, паяц.
Тот рычаг холодной гильотиною
голос мой навек отсёк от Вас.
… показать весь текст …

Стареет снег… Свалявшись кособоко,
уже не бел, а грязно-серо-рыж.
Он весь в песке. И в желтых весь подтеках,
как в синяках от льдин, упавших с крыш.

Ах, как пушист и чист он был, вчерашний
огромный нежный лебедь за окном!
А в памяти — шутнице вечной нашей
останется истертым полотном.

Идет весна… В ней всё свежо и верно.
Она юна и радостна для всех.
Но как назвать мне молодостью время,
когда стареет снег?

Влюбленный в Японию жил в очень странной квартире:
достал где-то меч самурая, читал книги древних — дзуйхицу,
коллекцию нэцкэ, на полке расставленных в стиле,
лелеял, любя каждый штрих в их нефритовых лицах.

Он жил одиноко. И дни проходили за днями,
и годы сменялись годами, сбиваясь в десятки.
Непризнан никем. И мальчишки, дразнясь воробьями,
носясь по пятам, подмечали его недостатки.

Но пыль перемен накатила песочной волною.
Задумались люди — им всем захотелось Востока.
Влюбленный в Японию нужен — уж нету отбою
от спешных поклонниц Комати, и риса, и шелка!
… показать весь текст …

Легенда ленивого лета,
где всё и свежо, и неново.
И зданье щербатою лепкой,
с фасадом дворцово-дворовым.

А двор, не боясь ограблений,
дорожкам дает золотиться.
И вяжет ажурные тени
на тоненьких ивовых спицах.

Здесь трещин извивистых группа
видна — иероглиф разрухи.
И в залежах белого пуха,
как в тапочках войлочных, звуки.
… показать весь текст …

С тобой мы дети шумных городов.
Поэзию бетона и асфальта
впитали мы. Нам ближе звуки альта,
чем пенье задушевных соловьев.

Досталась нам не зелень майских трав,
а пыль случайных лестничных площадок.
Я постигала: «Поцелуй твой сладок»,
пиалы губ отраву из отрав

пила, не глядя…
Да! закрой глаза —
исчезнут эта дверь и эти стены,
и лампочка с оборванною веной,
… показать весь текст …