часть первая
продолжение ГЛАВЫ 8.
— Эй, открывайте!
Ноль внимания и тишина на стенах.
Я долбанула сапогом еще разок и взвыла от боли в пальцах. Несчастная обувь все-таки порвалась, и подметка грустно оттопырилась книзу.
Я поняла, что начинаю злиться.
— Эй вы…
цензура.
— Какого…
цензура.
— Открывайте…
воспоминания о семье капитана стражи.
— А не то я…
Гм, вспомните свой самый неудачный день и собственные эпитеты.
И тишина. Нас нагло игнорировали.
— Я полетел?
Предложил дракоша.
Последовал мой сурьезный кивок, и красное пятнышко, взлетев, довольно быстро скрылось за зубцами стен.
Минут пять ничего не происходило, но потом… вопли и ругань разнеслись по всему двору, и мы 1понимающими улыбками встретили открывших нам ворота угрюмых и заспанных стражей, сидя при этом на земле и лениво подсчитывая дыры от огня на штанах воинов.
— Шестнадцать.
флегматично заметила Ада.
— Девятнадцать, ты не посчитала капитана. О, а вот и он.
Капитан долго и выразительно рассказывал нам о поведении Коши, а потом предъявил и самого дракончика.
Тот висел на указательном пальце несчастного, крепко сжимая острые зубки.
— Снимите его!
Взвыл капитал и сунул мне под нос свою руку.
— Коша, брось каку, а то червяки в животике заведутся.
Коша тут же с омерзением выплюнул палец.
И, пока капитан с выражением ужаса на бородатом лице рассматривал свою «каку», мы гордо, задрав носы, плечо к плечу вошли в город.
В трактире нас не ждали.
Музыка была та же, только уже не девушки, а мальчики бодро скакали по сцене и верещали 2тонкими голосами об «ужасах любви».
Лично я поверила.
Хозяин таверны, увидев нас, вытаращил глаза и разбил еще один стакан.
Народ дружно ахнул, а мужик, только что произносивший тост, резко заткнулся.
Я услышала что-то вроде:
— «они были дурами, и хрен с ними»
И, пронзив оратора угрюмым взглядом, решила потом превратить его во что-нибудь мелкое и скользкое.
Оратор все понял по моим глазам и тут же ретировался во двор, спеша собрать вещи и скрыться в неизвестном направлении от двух ведьм, выживших после встречи с целым кладбищем мертвяков.
— Платить будешь?
Мы удивленно посмотрели на уже сидящего на стойке Кошу.
Правой лапой он нащупывал еду в тарелке, левой держал край рубахи трактирщика, а из ноздрей выпускал струйки дыма.
Трактирщик посмотрел на нас из-под насупленных бровей.
Не будет, поняла я.
— Ада, доставай волшебную палочку!
Громко, чтобы все услышали, велела я.3
Ада сначала не поняла, но потом просияла и ткнула в направлении трактирщика обломком трухлявого креста.
Я из последних сил сделала так, чтобы его конец засветился и даже пару раз вздрогнул.
Трактирщик побелел и закрылся тарелкой.
На Кошу посыпались жуи, и он удивленно отпустил трактирщика, тряся головой.
— Я заплачу, заплачу!
Палка тут же погасла, и Ада медленно, как бы нехотя, с выражением крайнего разочарования на лице опустила ее.
— Вот деньги, вот, держите!
— Это откуда?
Адка с недоверием уставилась на внушительные мешочки, как по мановению ладони ведьмы появляющиеся на столе.
— Дык как же, на вас же ставили.
— А точнее против нас.
Ухмыльнулась я и сграбастала со стойки свою половину.
Один из мешочков в зубах уже держал Коша, обнимая его лапками и шамкая, что это его.
Кея летала вокруг все еще не починенного потолка 4и, кажется, искала там мух.
Вся таверна с ужасом за ней наблюдала, в том числе и сам хозяин.
Так что на улицу мы выбрались довольно быстро и без неприятностей.
По пути в академию я робко попросила:
— Давай больше не будем выдавать себя за четвертый курс.
Мы с Кошей затаив дыхание наблюдали за лицом Ады.
Кея у нее на плече небольшим созданным из воздуха гребнем расчесывала золото волос.
— Ладно.
Выдохнула наконец Ада.
— Максимум третий курс.
Мы с Кошей тихо застонали.
ГЛАВА 9
Академия встретила нас сонным часовым у ворот, который попытался дать нам бурную нахлобучку за то, что мы так поздно пинаем закрытые ворота, громко вопя и воя под начавшим накрапывать мелким дождиком.
Но я сунула ему под нос один из честно заработанных золотых, и все претензии были тут же забыты.
Нам даже приятных снов пожелали, ласково смотря вслед и чуть ли не крестя от избытка благодарности.
— Расточительница.
Бухтел Коша мне в ухо.
— Не могла чего поменьше дать.
— Не жадничай, у нас еще есть.
— Это сейчас, а потом не будет. И вообще, хватит разбрасываться деньгами направо и налево. Этак и останемся нищими, как и были.
Ада хмыкнула и, быстро попрощавшись, побежала в свою комнатку, а мы направились в свою.
Тусклый свет разбуженного светляка, летающего в стеклянном закрытом шаре под потолком, осветил скудное убранство комнаты.
Некоторые из студентов, говорят, брали эти ночники и, запихав туда побольше магических светляков, пытались предсказывать будущее богатым дуракам.
К сожалению, дураков, да еще и богатых, в городе было мало, а потому, быстро во всем разобравшись, возмущенные горожане чуть не заточили врунов в подвалы замковой тюрьмы.
Но руководство академии вступилось за своих непутевых учеников, пообещав лично надавать им по шапке.
Что и случилось, а гадания на стеклянных емкостях с тех пор были строжайше запрещены.
Коша радостно рванул к постели, но я вовремя схватила его за хвост одной рукой, другой выгребая на стол из-за пазухи мешочки с деньгами.
— Пусти, больно!
Возмутился дракончик и даже попытался кусаться.
Ага, щас. Я его как облупленного знаю.
Все попытки вырваться были тут же пресечены.
— Ну Ди, ну чего ты, я спа-ать хочу…
Заканючил чумазый рептилоид и захлопал жалостливыми глазками.
— Сначала ванна.
Я была непреклонна.
— Ты же мне все простыни извозюкаешь!
И я направилась с ним в руках в смежную комнатку к бочке с водой.
— Ладно.
Вздохнул дракоша, сидя на краю бочки.
— Но ты должна выйти и закрыть дверь, пока я купаюсь.
Я удивленно захлопала глазами, ничего не понимая.
— И что же ты такое страшное собираешься тут мыть?
Дракоша честно попытался покраснеть, но был непреклонен.
— Ты же закрываешься, когда идешь купаться, я тоже хочу.
Запыхтел он, всем своим видом выражая упрямство.
Пришлось сдаться и честно выйти, закрыв дверь. За ней тут же послышался всплеск и — о ужас!
что-то похожее на пение. Застрелите меня, если я так пою в ванной!
Через полчаса моя нервная система не выдержала, и я, вся злая, ворвалась в комнатенку. Коша, как раз вылезающий из бочки, тоненько завизжал и попытался прикрыться полотенцем, край которого доставал до пола.
Я побурела и… вышла, закрыв за собой дверь.
— Извращенка!
Крикнули мне вслед.
В состоянии, близком к шоковому, я нащупала попой кровать и попыталась сесть, но гордо вышедший из ванны Коша, завернутый с головы до лап в волочащееся за ним по полу полотенце, заорал, чтобы я не пачкала постельное белье.
Я покорно встала и молча прошла в ванную, громко захлопнув за собой дверь.
Вода в бочке, как и следовало ожидать, уже очистилась и нагрелась до нужной температуры. Цивилизация.
Когда я, чистая и успокоившаяся, вернулась в комнату, Коша уже храпел на кровати кверху пузом, присвистывая на выдохе.
Полотенце, скомканное и немного грязное на том конце, который протер пол, валялось на стуле.
Я залезла под одеяло, пододвинув возмущенно загукавшего дракошу к стене, и закрыла глаза.
В окно залетал свежий ветерок, чуть поскрипывали открытые ставни, под одеялом было тепло и уютно, а дракончик под боком успокаивал не хуже старой мягкой игрушки.
И приключение на городском кладбище казалось чем-то далеким и нереальным, как первый полузабытый сон.
Утро второго выходного дня началось с криков Коши:
— Мы проспали завтрак! Кошмар! Ди, вставай немедленно, может, еще успеем к началу!
Я сонно накрылась одеялом с головой, бормоча в ответ что-то невразумительное.
— Ди-и-и!
Не подействовало — я почесала правую пятку о левую и наотрез отказалась подниматься.
— Ну держись. Сама напросилась, щас как пыхну, как поджарю чью-то пятку!
Я кубарем скатилась на пол, пытаясь одновременно выпутаться из одеяла и достать ногой зловредную рептилию.
Послышался тихий топот по полу, и я поняла, что дракончик вне зоны моей досягаемости.
Ну и ладно.
Кое-как выпутавшись из одеяла, я встала на ноги и, сонно зевая, начала одеваться, чесаться и умываться.
Все сразу сделать не удалось: прыгая на одной ноге и продевая вторую в штанину, одновременно пытаясь почистить зубы, я не удержала равновесия и рухнула на пол, долбанувшись лбом об раковину.
В итоге, когда я вышла из комнаты и встретила направляющуюся ко мне счастливую Аду, у меня на лбу сияла набухающая шишка, рубашка была надета задом наперед и я хромала на правую ногу. Коша сидел у меня на плече и радостно махал Кее, та смущенно отводила глазки, кокетливо изгибая прозрачные крылышки.
Коша не выдержал натиска и перелетел на плечо к Аде.
Ее тут же перекосило налево, и мое настроение поднялось до уровня плинтуса.
На завтрак мы успели, и Коша радостно принялся сразу за десерт, предоставив мне счастье разбираться с кашей.
Я не привередливая, но я тоже хочу пирога с малиной!
Вступив в жестокую и кровопролитную борьбу, я все же отвоевала себе один пирожок и тут же его съела, пока Ада перевязывала мне правую руку, между прочим изрядно покусанную.
Коша, надутый, сидел в центре пустого блюда, пока какой-то сердобольный студент не поделился с ним своим пирогом.
Дракоша оттаял и даже прошамкал что-то вроде «бафое пашишо!» своему благодетелю, после чего получил еще и жвачку.
— Так, нам надо сегодня зайти на рынок.
Сказала Ада.
— Прикупить кое-чего, потом в середине дня, я думаю, посетим трактир, только другой.
Я закивала с набитым ртом, опасливо наблюдая за величиной надутого Кошей пузыря.
Кея сидела рядом и, кажется, что-то сжимала в кулачке, прищурившись рассматривая его творение из жвачки.
— Тогда давай через десять минут встретимся внизу, а потом отправимся в город.
Кея все-таки бросила это что-то в Кошин пузырь. Звучный чпок, и пузырь разлетелся на ошметки, в результате чего Кошина голова и живот были залеплены розовой пленкой.
Мы с Адой хохотали от души, пока ругающийся дракончик счищал с себя липкую жвачку, Кея же на всякий случай улетела куда-то по своим делам. Кстати, она в последнее время довольно часто стала пропадать неизвестно где, правда, как утверждала Ада, всегда прилетала на ночь.
На улице было ветрено, и я, поежившись под тоненькой, старой, в заплатках, курточкой, поняла, что мне и впрямь скоро понадобятся теплые вещи. Раздолбанные сапоги я сменила на не подходящие для такой погоды тапочки, в которых бегала по академии, и теперь мерзла вся, с головы до пяток.
— Ну что, пошли?
Сторож лично выскочил, чтобы открыть нам ворота и беспрестанно кланялся, выжидательно заглядывая в глаза.
Мы сделали вид, что понятия не имеем, чего он от нас хочет, и в итоге дверь за нами закрылась с такой силой, что врезала по спинам, придав нам некоторое ускорение.
Я чуть не упала.
Зато Ада растянулась в канаве у дорожки, где обитала пока единственная на всю округу лужа. Ругань стояла такая, что я зажала Коше уши и еле отговорила выползшую из канавы грязную и сильно злую подругу идти мстить сторожу.
А теперь представьте: я, вся в заплатках и тапочках, и Ада, мокрая, грязная и всклокоченная, ввалились в большой теплый бревенчатый дом, в котором офигевший от нашего вида высокий и стройный эльф торговал одеждой по сезону.
Я оценила выражение его интеллигентного лица, бицепсы стоящего неподалеку вышибалы с характерной внешностью туповатого тролля и брякнула на стол мешочек с золотом.
Монеты со звоном покатились по столу, выплеснувшись из умышленно развязавшейся горловины.
— Нам нужна одежда и обувь по сезону.
Каркнула я и закашлялась.
Видимо, все-таки простудилась вчера.
Вышибала с безразличным видом сел обратно на стул в углу, а мгновенно сменивший выражение лица с брезгливо-недоуменного на располагающе-пофигистское эльф тут же принялся демонстрировать нам одежду и даже предложил присесть в два небольших, но удобных кресла у стены.
Мы нагло воспользовались приглашением, но эльф даже не поморщился, когда обивка кресла Ады начала принимать цвет недавней лужи, хлюпая под ней уже пропитавшимся влагой сиденьем.
Молодец, уважаю, пожалуй, стоит здесь задержаться.
Вышли мы оттуда с кучей свертков плюс чистые и переодетые.
Как оказалось, у эльфа в заведении имелась еще и небольшая комнатка для примерок, а пара заклинаний чистоты и сушки порой творят чудеса. Правда, у нас обеих до сих пор волосы слегка стояли дыбом, но это такие пустяки по сравнению с теплом штанов, заправленных в высокие, до колена, черные эльфийские сапожки на каблучках, и уютной серой курточки с поясом.
Даже Коша после бурной истерики получил теплый маленький шарфик под цвет глаз, который теперь постоянно поправлял и рассматривал.
Старую одежду мы выкинули, а в свертках я несла зимнюю шубку до колен (ура!), еще пару штанов, несколько блузок и рубашек, шарф и одно необыкновенно красивое темно-зеленое платье из тяжелой и скользкой материи, почти неприлично подчеркивающее все достоинства моей фигуры. Купилась я на то, что в нем цвет моих глаз и впрямь был загадочно зеленым.
(от кариеса я избавилась уже давно, так же как и от кривых зубов, повыдернув их все на фиг и вырастив себе новые.
Было дико больно, но… ЩЕГО НЕ ШДЕЛАШЬ ВАДИ КВАФОТЫ!).
— Куда теперь?
Поинтересовалась я.
— Направо.
Какие ценные указания, а главное — точные!
У пробегающего мимо разносчика горячих булочек мы отоварились и дальше шли, довольно жуя, как выразился Коша — «легкий перекус».
— Тут где-то неподалеку должна быть приличная таверна.
Пробормотала, хмуря лоб, Ада.
Я настороженно смотрела по сторонам.
Мы все глубже и глубже забирались в трущобы. Вскоре камень мостовой заменили раскисшие лужи посреди голой земли, зажатой с обеих сторон высокими стенами домов, буквально слившихся друг с другом и угрюмо нависавших над нашими головами.
Лужи отвратительно воняли, хотя большая часть нечистот стекала по недавно оборудованной магами канализации.
Прохожие встречались все реже, а взгляды у них становились все менее и менее приятными.
— Э-э-э… Ада, а ты уверена, что нам точно сюда? Осторожно поинтересовалась я, краем глаза наблюдая за вот уже минут пять следующей за нами парочкой бандитской наружности.
Подруга сосредоточенно почесала за правым ухом и пожала плечами:
— Наверное. По крайней мере, это явно короткий путь.
— Понятно… Коша, слетай на разведку, посмотри, где находится выход на более приличные улицы из этих трущоб.
Коша кивнул и тут же взлетел.
А я развернулась, успев схватить Аду за рукав, пока она не отправилась путешествовать дальше.
— Ты чего?
Я ткнула пальцем в засмущавшихся бродяг, уже довольно долго следующих за нами по пятам.
Они попытались сделать вид, что шли просто так, но боковых ответвлений у улочки не было, и мы бы все равно столкнулись.
Осознав, что просто стоять на месте и разглядывать окна уже неприлично, они все-таки вытащили два кривых ножа, а один даже соизволил обратиться к нам насквозь прокуренным голосом:
— Ну че, девки, сами отдадите все деньги и разденетесь или вам помочь?
По глазам второго я поняла, что он за бескорыстную помощь.
Ада возмущенно вспыхнула, но я сделала ей знак рукой не мешать.
— У вас есть пять секунд, чтобы убраться обратно в свои норы, крысы, а иначе…
Облом.
Мужики чего-то обиделись и, насупившись.
пошли на нас, выставив перед собой ножи.
Я так поняла, что нам предлагалось самостоятельно на них напороться и повиснуть, вереща от боли.
Успела досчитать до трех (нож уже дрожал перед носом), плюнула на благородство и… засветила разноцветным шариком по дураку.
Слева послышалось что-то вроде:
— «Ий-йя-а-а!»
И второй нападающий, получивший коленом по самому больному, огорченно согнулся пополам, выпучив глаза и разглядывая разноцветного мышонка, оказавшегося на месте его друга.
Мышонок, покачиваясь, встал на задние лапки, осмотрел себя и… рухнул в обморок, напоследок дрыгнув одной из конечностей.
— Забирай мыша и вали отсюда.
Предложила я.
Повторять не пришлось — все в том же полусогнутом состоянии мужик рванул от нас зигзагами, воя на одной ноте.
Мыша он, естественно, забыл.
— Ой, какой хорошенький!
Ада подняла мышку за хвост и радостно ее теперь рассматривала.
Я растерянно за ней наблюдала.
— А давай ее себе оставим?!
У меня нет слов.
Правда.
По-моему, это чересчур радикальный метод перевоспитания.
Хотя…
Справа мелькнула чья-то рожа, я резко обернулась и сжала в пальцах еще один разноцветный шарик. Рожа немедленно испарилась, буквально втянувшись в стену.
Шарик с легким шипением погас, а мне на плечо спланировал жутко довольный собой дракоша.
— Я нашел! Тут буквально пара поворотов, и мы на главной площади.
А оттуда дорогу, я думаю, Ада найдет.
Ой, а чего это у вас?
Мышка?
А почему она розово-фиолетовая?!
Я кратко ввела его в курс дела.
Мыш в это время с трудом открыл глаза, все еще покачиваясь вверх ногами, и удивленно обозрел жутко довольные рожи Ады и Коши, который успел перелезть на ее плечо.
Писк был почти обреченным, по пушистому телу пошли судороги.
— Ди, он умирает!
Запаниковала Ада.
— Сделай хоть что-нибудь!
Я вытянула правую руку, на нее бережно положили несчастное животное.
Я насупилась и шепнула кое-что в подрагивающее розовое ушко.
Мыш от избытка впечатлений обкакался, что отнюдь не повысило моего настроения.
Фу.
— Помогите, спасите, убивают, насилуют, режут! Верещал потерпевший, бегая по моей ладони и хватаясь передними лапками за голову.
— Да успокойся ты.
Посоветовал Коша.
— Никто тебя не режет.
Ди, а можно, я тоже его подержу? Он такой пушистый!
Обожаю все маленькое и пушистое.
Мыш замер, взглянул на драконника и резво залез в мой рукав, я еле успела поймать его другой рукой за хвост.
— Стой, не дергайся. Ай… твою… Да можешь ты постоять спокойно или нет?!
— Отпусти!
Верещал пушистик.
— Да пожалуйста.
И я поставила его на землю около ближайшей лужи.
— Вперед и с песней. Надеюсь, ты не скоро встретишь крыс или отощавшую с голодухи кошку. Счастливого пути.
Мыш замер, огорченно огляделся и сел на землю, молитвенно сложив лапки на груди.
На нас смотрели самые несчастные глаза в мире.
— Расколдуй.
Пискнул незадачливый грабитель.
Я с усмешкой его обломала:
— Нет, колдовство — сроком на пять лет минимум, только потом и только я смогу его снять.
Пушистик попытался снова изобразить обморок, но передумал и резво пополз по моему сапогу, а потом и по штанине наверх.
— Эй, ты чего?
Я отцепила его от штанов и снова посадила на ладонь.
— Тогда я с тобой.
Только теперь до меня начал доходить весь трагизм ситуации.
— Чего со мной?
— Буду с тобой. А иначе — никак. Пропаду.
Он задумчиво ходил взад-вперед по ладони, сложив за спиной передние лапки и рассматривая мои пальцы.
— Класс!
брадовался Коша и перелетел обратно ко мне.
— У меня теперь есть домашний любимец.
Мыш подозрительно на него покосился, но мудро промолчал.
— Давай его пока мне.
Предложила Ада.
— Я его посажу на плечо, как ты Кошу, и пойдем дальше.
Сил возражать уже не было.