Эмануэль Фердыщенко.
Дура
У одинокой женщины выбор не велик. Когда перестаёшь верить в Деда Мороза и фей-волшебниц — начинаешь верить в любовь. Когда перестаёшь верить в любовь — начинаешь верить в себя. Перестаёшь в себя — начинаешь в алкоголь или бога. И в конце умираешь в окружении стеклотары и котиков, или, соответственно, икон и котиков. (Котики во всей цепочке трансформаций являются константой).
Надежда была особенным человеком. Она верила в волшебство, любовь, себя и бога в себе, что очень мешало общению со сверстницами, которые как раз переживали момент потери всяческих ориентиров. Ко всему вышесказанному, Надежда была неисправимой оптимисткой, поэтому все считали её дурой. Дура в свою очередь всех любила, и этим, конечно, раздражала окружающих ещё больше.
Пока окружающие рожали, разводились, переживали за экономическое положение, ненавидели свою работу и боролись с мимическими морщинами, дура вышивала крестиком и пекла пироги с малиной и воздушными безешками, а ещё гуляла. В любую погоду.
Однажды, прогуливаясь по зимнему парку, Надежда услышала истеричный крик:
— Да как такого идиота земля носит??? Я себя не на помойке нашла. Понял???
Миловидная блондинка с растёкшейся тушью била шарфом длинного худого мужчину в чёрном пальто. Его очки сбились на бок, а вязаная шапочка валялась поодаль.
— Надоело это всё! До чёртиков надоело! Бесхребетный! Шизик! — взвизгнула блондинка, и развернувшись на тонких каблуках, нервно зашагала прочь от объекта своего разочарования. Мужчина поправил очки и продолжал стоять, растерянно глядя в след удаляющейся даме.
Надя подняла шапочку и подала её длинному.
— Наденьте, пожалуйста. Ушки замёрзнут. А если хотите, можем ко мне пойти. У меня чай есть… С вареньем… Если хотите…
Мужчина надел шапочку.
— Хочу.
Он протянул ей руку и представился:
— Идиот.
— Очень приятно, Дура, — ответила Надя и добавила, — Жить будем у меня.
Идиот кивнул.
— А давайте котиков заведём, — предложил он.
— Хорошо, — согласилась Надежда.