ПРОЛОГ
Прыгая на расшитых подушках, я сорвала колчан со стены и, запустив в него руку, нащупала кольцо Мордора. Оно было горячим и отсвечивало грозным багровым румянцем.
Уверенно прочитав слова на ободке, я одела его на правую руку и повернула на пальце. Видимый мир качнулся и вспыхнул кровавым пламенем.
Полуразрушенный тронный зал Мордора. Тот же самый гобелен с завтракающими драконами.
Высокое кресло черного кварцита, сгорбившийся назгул у его подножия.
Тихонько прошмыгнув мимо Валентина, я забралась с ногами на трон темного владыки. Холод сиденья тут же проник во все косточки — ничего, потом сошьём подушечки…
И в предвкушении встречи радостно крикнула:
— Угадайте с трех раз, кто приехал?!!
И выдохнув я поняла:
— «СВОБОДНА!!!»
Написав последние строки и отложив острое перо,
-повелительница трех подземных миров,
-глава совета демонов,
-грозная королева темных сил,
усмехнувшись кроваво-красным ртом, отбросила прядь непослушных серебряных волос, выбившихся из-под черного бархатного головного убора, и закрыла книгу.
Сверкнув кольцом всевластья на правой руке и с досадой посмотрев на левую, где тускло мерцало эльфийское кольцо, она ядовито спросила свернувшуюся старую змею, что лежала тут же, на столе.
— Ну что, нравится моя история? Или твои сказки лучше?
Испуганная змея, соскользнув со стола, скрылась в расщелине пола.
Затушив рукой толстые, оплывшие за ночь свечи, Эльфарран Мордорская, твердо сжав губы, смотрела на разгорающийся рассвет.
— Светлая королева Галадриель была права. Я стала угрозой всему светлому миру. А все так хорошо начиналось!
ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА МОРДОРА.
Сумрак вечной ночи трусливо прячущийся в разрушенных стенах моего разоренного королевства, едва трепещущие лохмотья выцветшего гобелена с прожженной дыркой в самой середине, беспокойный вой ящеров — да, вот примерно так я и представляла свой милый дом.
Зато никто, мне более не укажет, что и кому я должна, все кончено, попробую начать жизнь заново.
Вот только приду в себя, немного посплю, завтра и начну.
- Посмотрите, кто приехал!
Напрасно, подпрыгивая на жестком сиденье трона, надрывалась я.
— Вы что, не рады меня видеть? Валентин, да ты ли это?
Назгул подняв голову, посмотрел вверх. Шорох черного плаща, был мне незнаком. Нерешительно оглянувшись, назгул направился ко мне.
Все ёще храня восторг полета, я спешно переводила дыхание.
- Ты кто? Пошла отсюда, мы ждем грозного властелина. Слезь скорее.
Молодой голос, местами, сбивающийся на высокие ноты, встревожено запротестовал. Ухватив меня за ещё дымящийся рукав, назгул потянул вон с трона.
- Это мое место, и я никуда не пойду.
Я внезапно обиделась.
— И это мой Мордор.
Я ткнула ему в лицо, руку украшенную кольцом.
— Смотри!
Он смущенно крякнул.
- Красивая фенечка, и золото как настоящее, золой натирала?
- Да я, Эльфарран светлейшая аранель, упс.
Зажав рот двумя руками, быстро сообразила, что данный титул здесь не пройдет. Начнем сначала.
— Я, Эльфарран, повелительница Мордора и острова Солеа, но последнее можно отбросить.
Он отступил назад. Зацепив плащом покореженную железяку, что стояла здесь же на приставном столике, свалил её, и, пытаясь незаметно подхватить, окончательно запутался в рукавах, подбил ещё и ногой.
С жутким грохотом, она покатилась к подножью трона.
- Может, хватит пинать мою корону?
Я тотчас перешла в наступление.
— Ты кто?
- Я, Чаки, новобранец. Бессменно сижу здесь каждый день, наш командир говорит, что это большая честь встретить прекрасную хозяйку.
- А где он сам?
- В походе — грабим потихоньку пограничные деревни. Войско кормить надо. С ящерами, так вообще проблема, подвяленное мясо нипочем не жрут, признают только свежачок.
Расчувствовавшись, Чаки тотчас выдал все планы на ближайшие годы.
— Вот только приедет она, и сразу на войну пойдем.
- Скучно здесь?
- Очень, но дядя Валентин говорит, что если я буду неподвижно сидеть, то может Мордор и достоит до возвращения властелина. Я страшный неудачник.
- Это ты правильно заметил.
Вертя покривившуюся корону, я прикидывала — новую теперь придется ковать, или разогнуть эту?
— Слушай Чаки. Мне надо отдохнуть, ты проводишь.
- Нет, не могу, я на посту, встречаю хозяйку.
Затвердил он одно и тоже.
- Ты её встретил, а теперь проводи, пожалуйста.
Спрыгнув на пол, я бросилась к двери. Она распахнулась — на пороге стояли два высоких назгула, судя по их внушительному виду, они чувствовали себя здесь хозяевами.
- Так, отдых отменяется.
Я попятилась. Они тоже отступили.
Ничего не понимающий Чаки уже оправдывался:
- Повелитель Валентин. Я ей говорил, что не положено. Я не виноват. Она еще на троне прыгала! И корону погнула. Честно-пречестно.
- Элфани, милая.
Тихо пошептал Ленни.
— Приехала.
- Элфани, долгожданная.
Также еле слышно бормотал Байрак.
- Элфани, кто это?! Ой, да не толкайтесь! Я не при чем! Я не виноват. Это все она, она.
Отброшенный точным пинком, Чаки растянулся на пыльном ковре и, всхлипывая, продолжал оправдываться в дальнем углу зала. Но кто его слушал?
Друзья взяли меня в оборот. Сотня вопросов, комплементов, предположений. Все потонуло в великом чувстве счастья встречи.
Я беззаботно закружилась в черном вихре их плащей. Подумать только. Вот так, мне ещё никто не радовался.
Что значит, вернуться домой. Даже то, что они называли меня, как когда-то Великий Саурон, мне тоже очень нравилось.
- Храни тебя святой Низя.
Байрак расчувствовавшись, выкинул беднягу Чаки в коридор.
— Объяви — властелин явился. В сумерках все на торжественную клятву, и чтоб урук-хаи тоже пришли.
Радостный шум покатился по площади, воспряли духом несколько тысяч голодных глоток.
- Наследница приехала, может сегодня нас покормят!
Кое-как пристроившись на трехногом троне, что героически пострадал в ходе последней войны от рухнувшей с потолка балки, я с трудом удерживала равновесие.
Трон — это слишком громко сказано, скорее, обломок черного кварца, но, стремясь придать хоть внешнее величие власти, я усиленно делаю строго-зверское лицо.
- Что-то не то.
Немного отойдя в сторону, друзья задумчиво качают головами.
— Ты странно выглядишь.
- А это? Это так…
Я запоздало стащила с головы эльфийский королевский венец, и, обернув его серебряной фатой, попыталась незаметно зашвырнуть за трон.
- Что смотришь?
Горячась, тотчас напала на Валентина.
— Знаешь, как мне туго пришлось у эльфов!
Ночь принятия присяги, была торжественна и темна. Единственный коптящий факел скупо выхватывал из мрака, грязные истощенные лица орков.
Я вздрагивала каждый раз, когда очередной кандидат, прикладывался к моему шлейфу, дрожала и, опираясь на руку Валентина, искала защиты.
К утру нежно-лазоревое платье с маленькими мифриловыми пуговками, было точно половая тряпка, со шлейфа ободрали все украшения, а кому не досталось эльфийских блестяшек, те просто незаметно отгрызли лоскутки на память.
Вот когда я возблагодарила наш обычай, одевать на свадьбу, стошаговый шлейф. Вырвав из пасти последнего воина, огрызок своего подола, что стал мне уже по колено, я всем оставшимся тысячам, поверила на слово.
Иначе они бы окончательно меня раздели.
В то же время в Валиноре шло тайное собрание. Председательствовала светлейшая королева Галадриель.
Она раздраженно ходила по кругу, сжимая тонкие руки, бросала гневные взгляды на склоненные головы эльфа, гнома, волшебника.
— Ничего нельзя, мужчинам доверить. Провалить простейшую задачу, три здоровенных лба и одна маленькая эльфийка.
Трудно было проявить побольше такта, внушить хотя бы чувство привязанности. Я тебя спрашиваю, кажется!
Сконфуженный Леголас развел руками.
— Я старался.
Гном тотчас влез в разговор.
— А я говорил. Смотри, сбежит. Что, кто был прав? Сиди теперь, осел рогатый. Прости, королева, упустили. Виноваты.
— Ты тут при чем.
Несостоявшийся муж, не знал, куда девать глаза.
Печальный волшебник примиряющее произнес:
— Сделанного не вернешь. Сейчас наша сила в единстве. Как бы ни была преображена Эльфи, мы пробьемся сквозь тьму, закрывшую её.
Надо только выработать план действий.
— Ты прав…
Галадриель задумчиво посмотрела, на членов малочисленного совета.
— Пока на её пальце кольцо всевластья света, есть надежда на возвращение. Она ведь не сможет его снять. Да?
Величавая эльфийка, в который раз остановила свой недовольный взгляд на соплеменнике.
— Да, королева.
— Но если ты усомнишься в своей любви, она освободится. И ничто её не остановит. Помни, спасение Эльфарран в твоем сердце.
Что касается тебя Морред, то ты выполнил свою миссию. Это наша беда и справиться, мы должны сами.
— Прекраснейшая королева. Я волшебник, а сила темной эльфийки с каждым днем будет возрастать, и вам не обойтись без моей помощи.
Позволь остаться. Я друг, и бросить её не в обычаях магов.
— И я пойду, я ей тоже не чужой. Чем я хуже эльфа? Попробуйте меня не взять. Я знаю все подземелья Мордора.
Гимли решительно положил руку на зачехленный топор.
— И я тоже, пустите меня.
Белоснежный единорог, изящно откинув длинную челку, склонился перед королевой.
— Твой зов… и я здесь, если моя хозяйка попала в беду, то я не имею морального права… она для меня… ну, в общем, я могу просто везти ваши вещи.
— Да будет так.
Оглядывая друзей, королева вздохнула.
— Но будьте осторожны. Помните, Эльфарран настоящая — только отраженная.
Вот такая внушительная армия собиралась против меня маленькой, слабенькой, грозной повелительницы темных сил.
- Валентин.
Бешено рычала я.
— Кто опустошил все окрестные деревни. На расстоянии ста лиг нет ничего съестного. А у меня несколько тысяч голодных орков.
С сотню горных троллей.
Волколаки неделю не кормлены.
Полная разруха. Вон Изенгард добывает уголь и процветает.
- Веди нас — поживимся.
Теперь, когда я вернулась, все решения приходилось принимать самой. Но война была отвратительна.
Похоже, в этом мы расходились с Валентином полностью.
- Может, просто купить хлеба? Расплатимся потом чем-нибудь.
- Можно и так. Оседлать твоего ящера?
И уже проходя полуразрушенным коридором, он крикнул, обращаясь к кому-то.
— Через час налет. Дислокация Изенгард. Отравить мечи.
Но я-то совсем не этого хотела. Да разве назгула остановишь. У них мозгов нет. Одна ненависть.
- Я боюсь. Я безумно боюсь высоты.
Испуганно спрятавшись за трон, неожиданно наткнулась на дрожащего Чаки. Он нашел здесь убежище раньше меня.
- Ой, королева, не выдавайте меня, я не могу лететь, меня укачивает. Дядя Валентин опять даст мне самого норовистого ящера.
Всхлипывая, он ткнулся мне в колени.
- Тише Чаки. А то, я тоже разревусь. Мамочка, я не могу, ну какой из меня темный властелин, я всего-то, навсего… нет, не помню.
Но точно, не назгул.
Заливаясь слезами, бормотала.
— Я никуда не поеду, не хочу. Мне страшно.
Мы причитали почти синхронно, и именно тогда я обрела в Чаки родственную душу. Он трусил и не скрывал этого. Я тоже.
Выглядывая из-за трона, мы с упоением предавались отчаянию. Рыдая, я вытирала слезы рукавами его плаща.
Затем мне это надоело. А Чаки, казалось, обрел второе дыхание. Перейдя на более протяжные всхлипы, он виртуозно хныкал. Сколько в нем сил. Поразительно. Так паниковать, нужен талант.
Привалившись спиной к трону, я обреченно разглядела зал. Будто впервые увидев закопченые, обветшалые стены, ужаснулась.
Мрак, смертельный холод, пробирающийся в сердце, иссушающий своей безнадежностью.
Пустынный ветер, не находящий препятствий, трепал лохмотья гобеленов.
Разбитые окна, сгнившая мебель и только оружие, по видимому, интересовало хозяина.
Вычищенные мечи, смазанные арбалеты, шестоперы, булавы и множество совершенно неизвестного мне оружия, занимали все свободное пространство стен.
От этого страшного порядка пересохло в горле. Протянув руку, дотронулась до ближайшего меча.
Яркая искра пробежала по пальцам. Это мифриловое кольцо, что я в спешке не успела снять.
Оно выдает меня с головой. Снять. Быстрее снять. Утерев слезы, я принялась стягивать кольцо. Упираясь в ладонь, тянула его прочь. Не тут-то было, крепко держа в объятиях, мой палец, светлый ободок не двигался с места.
Все нарастающее отчаяние придало мне сил. Мыло услужливо принесенное Чаки не помогало.
- Приклеилось оно что ли.
Разглядывая покрытую пеной руку, стонала я.
Нахально отсвечивая круглыми боками, кольцо прочно сидело на пальце.
- Может палец отрезать.
Валентин, как всегда, был сторонником радикальных мер. Держа на поводке огромного ящера, он с интересом наблюдал за моими мучениями.
- Ты язык себе отрежь.
Злясь непонятно чему, я вертела тонкий ободок.
— Застряло, проклятое. Может распилить?
- Нас ждут. Ребята собрались.
- Завтра, полетим завтра. Нет настроения.
Промучавшись до рассвета, сломав ритуальный кинжал и порезавшись, я поняла, что есть и более насущные проблемы.
Обрывок шлейфа, сильно обтрепался и был похож на вырванный хвост птицы. С досадой, оборвав его, я учинила обыск.
Только черные плащи. Из плотного шелка для торжественных выходов и из шерсти на каждый день.
- Мне нужна одежда.
Злясь, я за неимением лучшего собеседника, наезжала на многострадального Чаки.
- Да королева, в лучшем виде королева.
На всякий случай, всхлипывая, он уже тер глаза. Сделав его своеобразной мишенью моего гнева, остальные придворные держались на почтительном расстоянии.
Он единственный, покорно согнувшись, принимал на себя потоки неудовольствия.
- Ты думал что, я с чемоданами приеду. За сто лет трудно было догадаться — мне нужно хоть одно приличное платье. Я королева Мордора!
С грязными разводами слез, в лохмотьях, не причесанная уже неделю, а не евшая, и все две, я грозно требовала себе хотя бы кофточку или, на худой конец, фартук.
Голые коленки страшно мерзли, в дырки рукавов пробирался утренний холод.
- Сейчас доставим Элфани. Ты только не сердись. Мы сейчас.
Подхватив полы развевающегося плаща, Чаки соколом вылетел за дверь. От удара двери по косяку, герб темного властелина (последний, между прочим) сорвался, грохнулся на пол и раскололся на мелкие кусочки.
- Убью, несчастного!
Я выскочила за ним в коридор. Но скорость была не та. Съехав по перилам с третьего этажа, я почти потеряла его из виду.
Оно и понятно: у него ежедневные тренировки, и на поворотах он был гораздо легче меня. Стащив кривую черную корону, я швырнула её ему в след.
— Ушел хитрый заяц!
В тот же день, разорив Минас-Тирит, мне привезли весь гардероб его королевы.
- Это что?
Оскорбленная видом тончайшего покрывала персикового цвета, я хлестала им Валентина.
— Я что по твоему, дама из веселого дома? Ты куда глядел?
Сгибаясь под тяжестью платьев, первый телохранитель покорно бегал за мной, теряя наряды, украшенные драгоценными камнями.
Забытый Чаки, незаметно предавался унынию в своем уголке за троном. Держа на коленях мою корону, он в очередной раз пытался её починить.
Она покорно принимала вид то дырявой шапки, то скоморошьего колпака. Но Чаки был терпелив.
Зажав в тисках ободок, он ловко орудовал плоскогубцами. И получалось. Правда, корона здорово натирала уши, и мигрень от неё разыгрывалась нешуточная, но так требовал этикет.
И здесь тоже как в Валиноре.
Сменяла эльфов на орков.
Свет на тьму.
Радость на ненависть.
И что я счастлива? Ни чуточки! Жаль, у кольца нет обратного хода.
От бессилия и гнева придумав сотню оскорбительных прозвищ, я готова была отхлестать себя по щекам, но подумала и, уже в который раз, переключилась на самых близких: срывая со стен грязные гобелены, поднимая тучи пыли, оптом выдавала свои претензии.
- Развели грязь, мыши все погрызли. Ты вообще, чем тут занимался? Грабеж грабежом, но и дом надо вести правильно. Устроил здесь…
Что я еще кричала, не помню, но, хлопнув рассохшийся створкой буфета, назгул дрожащими руками вытащил пузырек, на нем было четко выведено «ЯД».
Выполненная из полусгнившего черепа с вкраплениями алмазов, чаша собрала на дне немного ярко красной жидкости, пахнущей раздавленными лягушками.
- Милая, немного успокоительного. Пожалуйста.
Он встревожено вздыхал.
— Что же они с тобой сделали, ты на себя не похожа. Как погостишь у эльфов, так ругаешься как последний гоблин.
Настойчиво вкладывая в мою руку, чашу повелительно продолжал.
— Ты пей, пей. Поможет.
- Ты хочешь убить меня, Валентин?
Яслизнула последние капли. И такая приятная легкость в голове.
- Так тебе будет лучше: избавившись от ненужных воспоминаний, сможешь больше сил направить на завоевания.
Люди совсем обнаглели.
Демоны нас не уважают.
Великий змей девятого подземного мира вчера стащил двух ящеров. Сожрал с костями. Одна чешуя осталось.
Гондорцы издали газету «Позор Мордора» с твоим портретом на первой странице.
- Стоп. А кто я?
— Ты, Эльфарран Мордорская, беспощадная и ужасная. И это твои платья.
Он быстро прибавил.
— Может, переключишься на Байрака.
Но второй заместитель уже позорно улетал в очередной налет.
— А она там не скучает.
Разглядывая Эльфарран в магическое зеркало, Галадриель украдкой вздыхает.
— На днях мы произведем первую атаку, объект — сердце, чувство — любовь. Это будет наш первый удар. Если получится, продолжим, и она сама придет к нам.
- Чаки, ты где?
Уже не в силах обойтись без доморощенного психотерапевта, я чувствовала себя неуверенно.
— Отбились от рук. Ну ничего, вы у меня попляшете. Пошли все вон.
Орала я. И думала, странно, а чего я так завелась?
Ну подумаешь, платья немного поношены.
Полный разброд в армии.
В последнем налете получили сокрушительное поражение — три сбитых назгула.
Нас в открытую позорили на всех площадях крупных городов.
Шуты, накинув черные хламиды, кривлялись. Смеялись надо мной. В открытую обзывали эльфийкой.
Подумать только, эльфийкой, да я… я… пойти, что ли, покидать камни в летучих мышей.
Или монстров погонять по подземельям.
В такие мои приступы ярости вампиры, наученные горьким опытом, с выпученными глазами спешно хватали своих детенышей и скрывались в расщелинах потолков.
Мыши, припав к полу, униженно просили прощения за погрызенную мебель.
Волколаки выли.
Орки падали на землю и боялись поднять головы.
Даже здоровенные гоблины, слегка смущались.
Назгулы, те привычно летели куда подальше.
- Ну чего разоралась.
Шипящая Зая выглянула из убежища. Она второй день меняла кожу и поэтому пряталась в самых темных уголках дворца, заявляя, что видеть даму неодетой, полное свинство.
Прикинув её возраст, я думаю, что никто, даже под пыткой, не согласился бы подсматривать.
- Где мой меч? Найду, всем достанется.
Приметив на стене огромный клинок, потянула его на себя. Он с грохотом обрушился вниз. Поднять эту железную махину сил у меня не хватило но, воинственно возя его по полу, я, задыхаясь, ругалась уже шепотом.
- Аллергическая реакция.
Авторитетно объясняла змея, притихшим мышкам.
— Слишком крепкий был яд. Эльфы, вообще, непредсказуемы в этом плане. Сейчас будет отходняк. Глядите!
И она уставилась на меня немигающим взглядом.
Отшвырнув меч, я упала на пол.
- Ненавижу. Ненавижу.
Приложившись несколько раз лбом об пол, подняла глаза и увидела в зеркале чудовище.
Горящие безумием глаза. Кровь в уголках рта. Судорожно сжатые руки. Чудовище протянуло ко мне руку.
Холодная поверхность зеркального мира тактично подсказала кто этот монстр.
- Элфани? Ты, Элфани.
Кривя рот в усмешке, я почувствовала только полное безразличие. Преображение было закончено
Прикрыв глаза, целыми днями сижу в тронном зале, в единственной комнате, где чудом сохранилась крыша, правда, только местами.
Беспокойные струйки дождя, что льет уже третьи сутки, пробираются за ворот из черного шелка, я морщусь и зябко передергиваю плечами.
Сбившись вкруг меня, на полу сидят назгулы, смахивающие на больших мокрых ворон, и вполголоса ругаются. Мы все страшно голодные и злые.
Кроме камней и песка в проклятом Мордоре ничего нет, нет даже стульев — они давно пошли в пасть ненасытного камина, как и доски разграбленных шкафов.
Капли дождя смешиваются со слезами, и непонятно, кто разводит больше сырости, я или небо. Руины некогда грозных башен, теперь лишь прибежище грифов и крыс.
Холодным дыханием сквозняка веет из бездонных подвалов. Закутанная с головы до ног в три плаща, я все равно жестоко мерзну, а от постоянного сидения на холодном, меня мучает радикулит. Время от времени грею поясницу у разрушенного камина.
Полный разброд в делах. Все хором просятся на войну. Провела два парада, не помогло.
У моих подданных прямо маниакальная страсть к убийствам. Мне в наследство досталось нищее королевство, разоренное прошлыми событиями.
Видно, все же придется выйти на большую дорогу.
И хотя роль атаманши мне неприятна, на всякий случай учусь самостоятельно управлять ящером Саурона.
Жуткий такой ящер, старый и страшно упрямый. Таскал меня по облакам несколько дней.
Держась за луку седла, я громко вопила от ужаса.
Внизу орки бегали с растянутыми одеялами, страховали на случай падения. Валентин на длинном корде гонял ящера по кругу в поднебесье.
Подобно опытному форейтору он направлял неровный полет воздушного коня, слегка подстегивая длинным шамберьером, заставлял его двигаться ровнее…
Ящер взбрыкивал, мотал уродливой пастью, стремясь вырваться и сбросить неумелую всадницу.
- Руки прижми к бокам, не хватайся за седло, не бросай повод, сохраняй равновесие.
Летящие с обеих сторон, назгулы беспорядочно выкрикивали советы, но помогла лишь плеть — не мне, а ящеру.
Хорошенько его огрев, Байрак, наконец-то, научил ящера почтительности.
Недавно метила гвардию.
- Так надо.
Говорит Валентин.
— Приложи свою ручку ко лбам урук-хаев. Не бойся. Они не кусаются. Вот так, не страшно, правда?
Послушно макая в белую краску правую руку, оставляю отпечатки пальцев на грязных мордах особо крупных орков, они кланяются, целуют мне подол платья, что является высшим проявлением почтительности.
К концу клеймения, весь подол в краске.
Валентин опять получил нагоняй.
Он настойчиво поит меня кровью бешеных волколаков. Не помогает.
Ведем строительство — чиним разбитые ворота. Единственное, что осталось от крепостной стены.
На днях, приперли их столетней лиственницей. Что толку иметь ворота, когда забора нет.
Но, желая поднять боевой дух армии, я ввела церемонию утреннего открытия ворот: мы просто откидывали ствол и, скрипя проржавевшими петлями, ворота являли миру черную пустыню.
Магические кристаллы из башни огненного глаза все растащили. Осадные орудия пришли в полную негодность, и идти воевать было бы чистым безумием.
Да и что взять с людишек, отчаянно цепляющиеся за свои нехитрые пожитки. Они мелки и недостойны внимания.
Эльфы далеко, гномы глубоко.
А воевать надо. Ох, как надо.
Тяжело вздохнув, я подхожу к наполовину оторванному балкону, нависшему над скопищем оборванных орков.
Армия, устав от вынужденного бездействия, уже не та.
Частью без оружия, без доспехов лениво полеживая на песке, они играли в кости, дрались, с соблюдением некоторых приличий (все-таки дворец рядом), жгли костры, но в котелках, увы, ничего не булькало.
Вся эта масса держалась только на страхе. Во время последнего приступа ярости я здорово их напугала.
Классно было бы побывать в Мории, я столько слышала о её красотах, а вот увидеть их как-то не довелось. Съездить что ли?
Приняв решение, вышла на балкон, крикнула:
- Граждане Мордора, честные тролли, бесстрашные орки, гоблины, тайные люди песка и дождя, славные монстры, верные назгулы.
Я, Эльфарран бесшабашная, нет, не то — безбашенная и страшная, вняв мольбам угнетенных жителей первого подземного мира, объявляю им войну.
Там темно и тепло. А ещё там гномы, толстенькие такие гномики. Эй, в девятом ряду, убрать слюни, я говорю завтра, значит, завтра.
- Там барлог.
Подошедший, как всегда, неслышно, Валентин отравил начинающееся ликование от моей решительности.