Идет история с географией, двадцатый выпуск, четвертый том, и в нем среди городского трафика ждет всеобъемлющее ничто, и ты глядишь сквозь толпу на площади, привычно щурясь от пестроты. И невдомек ей, бегущей в прошлое, что это вовсе уже не ты. А там, пожалуй, свежи предания, легки полотна да имена. Какое точное попадание в застенки смысла, в архивы сна. В толпе знамения и пророчества, от ожидания дрожь берет. Но вне ее ничего не хочется, иным живется календарем. Не ты, другой, отыскавший большее, чем красный смех или белый шум, другой, стоящий на этой площади, покорный только карандашу, другой, свободный от схем и графиков, адепт метафор и партитур, творишь историю с географией, умея чувствовать пустоту.