«Ты свихнулся на старости лет!» —
На отца дочь на кухне орала.
«Ни стыда и ни совести нет!
Жизни, что ли, тебе было мало?!
Ты уже не мальчишка давно!
Бес в ребро или что-то похуже?
Дед жениться задумал — кино!
Что молчишь?» — напустилась на мужа.
Зять пощипывал тоненький ус,
Прикрывая усмешку рукою
И бубнил: «Я судить не берусь,
Это личное… дело такое…
Ну, задумал жениться отец…
Пятьдесят с небольшим — разве годы?
Мать ведь тоже пошла под венец —
Крест не ставят на жизни разводы.»
«Он же старый, она — молода!
Двадцать лет — не пустяк, между прочим!»
«Да тебе-то какая беда?!» —
Вскинул голову дед перед дочкой.
«Десять, двадцать — не всё ли равно,
Я в её не заглядывал паспорт!
Замолчи и запомни одно:
Я люблю её! Кончено! Баста!»
Громыхнул что есть сил кулаком,
Чашки смёл со стола одним взмахом.
Подавившись своим языком,
Дочь сидела, бледнея от страха.
Зять-хитрец отвернулся к окну,
Рвал салфетку бумажную в клочья.
И нарушила тут тишину
Их любимая внучка и дочка.
Глаз прищурила хитро она
И сказала своим папе-маме:
«Что у дедушки будет жена,
Вы, по-моему, сделали сами.
На собрание в школу, в мой класс,
Вы ни разу ещё не ходили —
Дед всегда отдувался за вас,
Будто дочку ему вы родили!
И справляться всегда помогал
Он Ларисе Петровне с делами:
Окна мыл, в классе мебель таскал
И ходил на экскурсии с нами.
Наш дедуля — мужик хоть куда! -
Так Ларисе Петровне сказали,
Когда дед починил провода
И светильники в актовом зале.
И никто мужику не указ,
А родня распоясалась слишком,
Он жениться готов хоть сейчас!» —
Гордо речь завершила малышка.
Зять в волнении ноготь изгрыз,
Дочь в аптечке пустырник искала.
Ну и день! За сюрпризом сюрприз!
Отличились и старый, и малый!
А отец потрясённо молчал,
И на внучку смотрел долгим взглядом.
Он, глупец, не всегда замечал
Это чудо с косичками рядом.
Забывал он напрасно подчас,
Что детей обмануть очень сложно,
И от детских внимательных глаз
Утаить ничего невозможно.
Ткнулась деду головкой в плечо
Восьмилетняя мудрая крошка
И шепнула ему горячо:
«Я ведь тоже влюбилась! В Серёжку!»