То у меня агония, то тоска.
То я с собой соглашаюсь, то снова спорю.
Но неизменно в причудливость траекторий опять возвращаюсь, чтоб вечно тебя искать.
Город становится шахматною доской, белые делают шаг, ожидают черных…
О чем-то молчится и думается о чем-то, будто бы кто-то подталкивает рукой
стремиться вперед, просчитывать каждый ход, смотреть на часы, затихать и не суетиться.
Держаться, удерживать, складывать по частицам расчерченный мир, не веря, что есть плохой
финал для кого-то из двух, значит — для двоих. Ведь мы с тобой невозможно теперь похожи —
под краской и лаком дерево белокоже, на дереве — одинаковые слои.
Нежности, радости, страха не обрести, печали, усталости, веры, что станешь нужным.
В белый и черный раскрашенные снаружи, мы подчиняемся правилам и пути.
И я возвращаюсь, чтоб снова тебя искать, чтоб объяснить, насколько ты стал мне важен…
Но мир наш — обычная шахматная доска,
где кто-то из двух, увы, победит однажды.