Теперь рядом пошли научная и литературная работа …
Такая раздвоенность не только не мешала, но и часто помогала — психологически.
Если долго не печатали, не выпускали в эфир, я говорил себе: «Ах так?! Тогда я учёный!» — и прилипал к микроскопу.
Если обострялись отношения в институте, я шептал: «Ну и ладно … Я поэт!» — и хватался за микрофон.