Желание во многом непонятное,
Возникшее во время трудной сессии —
Я достаю из шкафа папку мятую,
Где в разных пачках скрыты фотографии
И, разворачивая каждую в отдельности,
Смотрю на лица в профиль и анфас.
От сессии до сессии полоски узкие,
И остаются позади мои иллюзии,
Они материализуются, так скажем,
Наращивая груду фотографии,
И не найти в учебниках той истины,
Что в этих пачках, накопивших пыль.
На первый взгляд остатки информации
Для памяти — массаж и профилактика.
Я помню, как мальчишкой нецелованным
Выкидывал вас в урну, и шел дождь
Я в клочья рвал портрет любимой девушки,
Не согласившейся понять, что я поэт.
И вот теперь во время трудной сессии
Я снова твой портрет ищу, вернувшийся,
Спустя четыре года фотографии,
И пролежавший здесь почти нетронутым
Чуть меньше половины лет
Студенческих.
Глаза такие грустные и серые,
Я видел в них круги дождя, как в озере,
У берега которого мы встретились
И губы бледноватые неспелые
Дышали сами по себе и без претензии
На губы девушки с манерами сангвиника,
С косою длинной и такой роскошною,
Какая может быть у героинь Некрасова,
У некоторых самых-самых-самых.
А вот и я в нейтралитете времени,
Познавший, что такое быть непонятым,
И не познавший радости познания
И с настроеньем оттого приподнятым,
Что в темноте плевки научного незнания
В меня пока не попадают в принципе.
Вы смотрите порою как-то бешено
Глазами прошлого на лица настоящего,
Вскрываете вы раны и затрещины
И направляете на них холодный душ.
А будущее все голубоглазое
Поделится на части черно-белые
Они во многом схожи, многим разные
И восемнадцать на тринадцать их формат.