Когда мы возвращались, Ксанф велел, чтобы каждый раб нес на себе поклажу. Все стремились захватить тюк поменьше — с тканями, с посудой, со статуэтками. Я же выбрал самый большой: огромную корзину с хлебом. Тогда все смеялись надо мной, даже эфиоп. Но в первый же день люди вынуждены были есть хлеб, то же и во второй день… и в третий. Прошло немного времени и я нес пустую корзину, а остальные стонали под тяжестью своих тюков.