Позвонить, голос сделать строже,
чтоб не слышалась эта боль…
«Выздоравливай, мой хороший.
Выздоравливай. Я с тобой.
Мои руки горят — и лечат,
ночь таинственна и нежна…»
Но молчание — безупречней.
И поэтому — тишина.
И поэтому в мониторе
провисеть до утра он лайн,
за страницы ее историй
продавая свои дела,
не обмолвиться — лишним взглядом,
сообщением ни о чем,
слишком просто — с тобой быть рядом,
слишком сложно — твоим врачом,
слишком сложно — писать курсивом
сто рецептов, лечить недуг…
Лучше быть молодым и сильным
приложением «просто друг»,
лучше вовремя сделать ручкой,
улыбнуться еще в окно.
Я звонила на всякий случай.
Мне действительно все равно.
Мне так, правда, спокойней спится,
даже дольше — на полчаса.
Не боялась бы заразиться —
так пришла бы тебя спасать,
хватит с нас одного больного,
я останусь, поберегусь…
Если бросить стихи с балкона —
будут розами на снегу.
Если сбросить случайный вызов —
камертоном споют гудки.
Бесполезные эпикризы.
Отвыкание от руки.
Омертвение нервных клеток,
отвечающих за твоё…
Вирус сам обессилит к лету —
от сирени и соловьев,
от пронзительно теплой ночи,
от свободы и пустоты.
Сердце колет, и между прочим,
осложнение — это ты.
Говорила же — поберечься,
нет надежды на чудеса…
Кошка с сущностью человечьей,
ты привыкла себя спасать,
ты снимала себя с отвесных
крыш, карнизов, деревьев, стен
и подсматривать интересно, как ты корчишься на листе,
как ты стонешь в ее молчанье,
каждый слог, как варган, звенит…
Она будет читать — случайно.
И случайно — не позвонит.