Той, которая знает…
Противный мелкий дождь моросит, и, кажется, находит все места, где неплотно прилегает одежда. Но знаешь, он почему-то приятен. Приятен мне, человеку, который признаёт дождь только в виде ливня в конце мая. Он странным образом бодрит, освежает и будто смывает пелену с глаз, умывает лицо. Где-то на задворках мозга рождается безумная мысль снять с себя всё и смыть с себя всю паутину существования, паутину, которая незаметно, год за годом, день за днём, опутывала меня, превратившись в кокон. Кокон буро-серого цвета, мохнатый, грязный, тяжёлый и от этого не удобный, не приятный, порядком осточертевший. Но эта безумная мысль, появившись, сталкиваясь со здравым смыслом (на дворе ноябрь), также внезапно испаряется.
Куда меня снова несёт? Это уже другая, самая ненавистная мне мысль! Туда! Туда! К ней! Увидеть! Краем глаза! Хоть силуэт за занавеской! Услышать голос! Уловить запах!
В голове начинается бардак… Как-то описать весь этот хаос из вспышек в голове невозможно. Спасибо тебе, дождь, ты смываешь даже эти мысли, спасибо.
Я иду. Я так решил. Да какое там, решил?! Я иду, потому что не могу иначе. Сколько же я не видел тебя? Долго. Полгода? Нет, больше…
Я иду дорогой, которая как-то странно должна выглядеть со стороны. Я иду не быстро и не медленно, но уверенно, как человек, которому нужно быть там-то и там-то, тогда-то и тогда-то. Это не так, времени сейчас не существует. Настоящего, теперешнего времени его нет. Будущего времени тоже нет. Есть только прошлое, прошлое есть всегда! С настоящим не очень понятно, оно какое-то скользящее, неуловимое. Здесь и сейчас? Бред! Нет этого здесь! Нет этого сейчас! Здесь и сейчас толщиной с волос. Его не разглядеть. Едва уловимая нить между тем, что уже свершилось и тем, чему не суждено свершиться никогда. Я иду. Иду по кругу, нет скорее по спирали, меня тянет, затягивает как в воронку. Остановиться? Рвануть в сторону? Назад? Нет. Туда! К ней! По спирали, по спирали прошлого, через туман воспоминаний. Этот туман обволакивает, цепляется на ненавистный мне кокон, виснет невыносимой тяжестью. Но вдруг начинает трещать и отваливаться, вместе с кусками кокона, уже, казалось бы, вросшего в мою плоть намертво. Дышать становится легче, а как легко идти. Спокойно, только на бег не переходи, держи темп, шаг ещё шаг, туда, к ней. Прошлое! Ты слышишь меня! Ты, мучающее меня ежедневно и еженощно! Приди! Я сам тебя зову! Твоё время! Твой час! Иди ко мне! Оно приходит. Приходит. Сперва медленно. Медленными толчками в такт ударам моего сердца. Чёрно-белыми фрагментами. Пожелтевшими фотографиями. Блекло синими строчками на измятых страницах моих дневников. Вот оно. Дневники… это и есть прошлое, это память, напоминание о том, как это было, как это случилось. Это благодаря им я помню, помню много больше, чем запомнил бы, не веди я этих записей. Где эти тетради? Не знаю. Канули в прошлое. Но благодаря им, я помню много больше. Я закрываю глаза, впереди прямая дорога, дождь ложится влагой на веки и глаза хочется держать закрытыми всегда. Почему? Потому что прошлое резко стало набираться цветами, фотографии задвигались, и появился звук. Звук голоса. Замолкните все! Это её голос! Это она поёт, это она поёт для меня! Это было вчера? Нет, столетие назад…
Пальцы перебирают струны гитары. Как всегда не очень уверенно, будто с опаской, ты всегда так играешь… играла. Голова опущена низко ещё немного, и, кажется, коснётся деки. Почему ты так опустила голову, втянула плечи? Я знаю. Я помню, что знаю. Я стою с дымящейся сигаретой и надменным видом рядом с тобой. Я помню себя именно таким. Я знаю, что ты опустила голову с полными слёз глазами. Знаю что ты хочешь чтоб я их увидел, но ты безумно боишься того, как я на них отреагирую. Ты уже знаешь, как я жесток. И твоя голова опущена. А я знаю о них, о твоих слезах. Я стою, затягиваясь и выпуская дым, налепив на лицо хищную ухмылку. Знаешь, я упиваюсь этой ситуацией. Как очумевший наркоман, жру твою боль, переполнившую комнату. Как сладко мне тогда. Мне очень хочется хохотать, как опереточному злодею. Дождь вырывает меня из комнаты, где ты играешь мне мою же песню. А я стою над тобой с одной мыслью: Ну и как тебе девочка на моём месте? Ты чувствуешь это? Вижу что чувствуешь, знаю, помню… Но дождь неумолимо вытягивает маня … Нет это не дождь, дождь всё так же слегка моросит. А по лицу у меня бежит совсем не вода. — Да это слёзы! — говорит мне ком, непонятно когда подкативший к горлу. Электрическим разрядом мысль — Неужели это я?! Нет! Не может быть! Да. Да это я.
Это не дождь выдернул меня. Я не дышал, я не мог дышать, и это вернуло меня, на эту полутёмную улицу, к жёлтому свету уличных фонарей. Я хватаю ртом воздух слишком сильно, полной грудью, стон, это именно стон, вырвался из груди, вышибая ком. По лицу текут горячие струи, спасибо тебе, дождь.
Я выхожу к проспекту из закоулков дворов. Перейти дорогу, минуя пару домов нырнуть в спасительную тьму леса. С улиц, освещённых фонарями, меня не будет видно. Некому будет недоумённо пялиться на парня, с чересчур мокрым лицом. Провожать меня недоумевающим взглядом. Жить на окраине большого города — это на самом деле роскошь, и ощущение понятное не всем. Десяток метров, и многомиллионный город становится миражём, далёким монотонно звучащим фоном. Глубже, в спасительную темень сосен и дубов, мне здесь не нужно света. По тропе, до просеки, вывалиться из полумрака деревьев в тоннель. Темно под ногами, темно справа и слева, тёмное осеннее небо, ощущение, что светится сам твой путь.
Дыхание пришло в норму. Не жалей себя! Слёзы долой! Жалость к себе — это хреново братец. Это очень хреново… Дело к ночи, осталось немного, пара километров и ты увидишь её дом…
Шаг, мир провернулся вокруг своей оси… Я несмело переступаю порог твоего дома. В первый раз… ты, улыбаясь, подталкиваешь меня:
- Ну?! Что ты стоишь? Обуй тапочки и проходи.
На твоём лице хитрая и дерзкая улыбка. Тебя отчего-то до смеха забавляет моя застенчивость. Блин, я чувствую что краснею. Не смотри на меня отвернись. Я нагибаюсь, обувая тапки, на самом деле опускаю лицо, пряча свои глаза.
-Мам у нас гости! Я с Вовчиком.- Мама выглядывает из кухни.
-Привет, кушать хотите?
-Нет спасибо. — Мне хочется, провалится сквозь землю. Мама тоже улыбается.
-Он стесняется! — Слишком громко заявляешь ты. Хочется тебя прибить! Ну, зачем это:
-Не стесняйся!- Но ты уже не улыбаешься, ты вот-вот прыснешь от смеха. Но что-то тебя останавливает. Твоё лицо с совсем другой улыбкой. Насмешки как не бывало. Господи! Сколько ласки в карем омуте твоих глаз. Я тону. Ты берёшь меня за руку и ведёшь к себе в комнату.
-Вот, здесь я живу…- и уже тихо-тихо — Ты кушать будешь?- Это будет «вечный» вопрос. Но я этого ещё не знаю…