Чужая боль живёт неслышно за стеной,
Она давно застыла в окнах тишиной.
Спешит прохожий мимо старого окна,
А там в подушку плачет чья-то тишина.
У изголовья старый крестик золотой,
Но не достать его безжизненной рукой.
Одни глаза… Они горят огнём живым
И молча молятся дыханием одним.
Над крышей тают кружевные облака,
Они не видят покаянье старика,
А он терпеть привык с годами эту боль —
И засыпать и просыпаться с ней одной.