А давай вот так:
ты сидишь на диване, и плещется пепси в пузатом стакане,
и губы твои улыбаются смутно, и мерно часы отбивают минуты…
А я в это время:
готовлю жаркое, уютно и жарко, а в сердце — такое…
масштабом с юпитер, и жмурится нежно, пушистым котенком мурлычет потешно.
Вот только петрушки в казанчик доброшу, и снова к тебе, на диван, если можно.
А там, за окном:
негодует погода. Разбросаны ветки неженского рода — раздетые, мокрые,
в слякоти жалкие, какие-то даже не ветки, а палки…
И если бы Бог был к деталям -внимательно, он сделал бы что-то сейчас обязательно.
Нет, давай вот так:
я сижу на диване… А может быть, мокну в лавандовой ванне,
и пахну чудесным, родным и любимым — ты просто не можешь прошествовать мимо,
ты хочешь сказать мне — такое… такое…
Но ты в это время:
готовишь жаркое.
А там, за окном:
замечательно вьюжно. И санки, и горки… Но нам и не скушно —
мы сами как сани, несемся со смехом, куда-то к апрелю, ведь главное — ехать.
А лучше вот так:
…
впрочем, черт с ним — с диваном.
Жаркое готово, но ужинать рано.
И чай с опостылевшим вкрай бергамотом пугает семнадцатой чашкой по счету.
А ты в это время:
Вот если б я знала, тебя бы придумывать точно не стала. Наверное, если бы…
А за окошком:
Плюс два и снежинки — зима понарошку.
Пора бы заклеить — и свищет и дует… Наверно, погода опять негодует.
Вот с этим — всё правда. Кто ищет — обрящет.
Февраль — он всегда, паразит, настоящий.