Посвящается моей дочери Алисе.
Жила-была гусеница. Милая, симпатичная, веселая, общительная, в общем самая обычная гусеница. Гусеница ползала по деревьям, радовалась окружающему её миру и дружила с другими такими же как она самыми обычными гусеницами.
Однажды осенью, как и положено всякой гусенице, пришла пора ей превращаться в бабочку. Гусеница облюбовала большую корягу, залезла под неё, устроилась поудобнее, свила тёплый плед, замоталась в него и уснула. А плед, как и положено всякому пледу, который вьют самые обычные гусеницы, со временем затвердел и стал прочным коконом.
Пришла весна. Тепло и шум пробуждающейся природы разбудили гусеницу. Открыла она глаза, а вокруг темно. «Где я?» — удивилась гусеница, но очнувшись ото сна она вспомнила лес, друзей, корягу и тёплый плед. Гусенице хотелось кушать и поиграть с друзьями. Она прогрызла окошко в коконе, достаточное, чтобы выползти через него наружу, и выглянула в него.
За окошком было холодно, шел дождь и дул сильный ветер. В коконе было сухо, тепло и уютно. «Посплю-ка я еще, а там и погода наладится.» — подумала гусеница, закрыла окошко, устроилась поудобнее и уснула.
Проснулась она от того, что кто-то сильно стучал по стене её домика. Открыла гусеница окошко и увидел огромного воробья с большим и острым клювом. «Есть хочу! Есть хочу!» — кричал воробей и долбил клювом стену домика гусеницы. У гусеницы было нечем угостить воробья, а воробей долбил домик все сильнее и сильнее и тогда гусеница догадалась за каким угощением прилетел к ней воробей. Захлопнула гусеница окошко, напряла крепких нитей и укрепила ими стены своего домика. Воробей попрыгал вокруг домика ещё немного, постучал клювом по плотным стенам, да так и улетел ни с чем. «Каким опасным стал мир…» — подумала гусеница и немного успокоившись и, позабыв про голод и друзей, снова уснула.
Долго спала гусеница, но голод все же разбудил её. Да и почему-то тесным ей стал её маленький домик. Что-то хрустело за спиной и мешало двигаться, а спереди появились какие-то длинные лапки. Не догадалась тогда еще наша гусеница, что она уже стала бабочкой, а за спиной хрустели и мешали два больших и красивых крыла.
Открыла гусеница окошко, а за ним зелёная трава растет и порхают пестрые бабочки. Бабочки радовались жизни и весело болтали о каких-то пустяках. «Какие тут шумные и глупые бабочки…» — подумала гусеница — «…да и трава ещё недостаточно сочная… Посплю-ка я ещё и подожду пока трава станет повкуснее и прилетят другие, не такие глупые, бабочки.» — решила гусеница и, преодолев уже сильный голод, снова заснула.
Сколько еще проспала гусеница никто не знает, но голод снова разбудил её. Выглянула гусеница в окошко, а там все та же трава и все те же бабочки. Но голод уже был настолько сильным, что терпеть его и ждать пока появится другая трава уже не было сил, да и от долго лежания в тесном коконе болело все тело гусеницы. Стала гусеница протискиваться в окошко, чтобы выбраться наружу, но крылья, лапки и тельце гусеницы уже были настолько большими, что как гусеница ни старалась не смогла она пролезть через окошко. «Ничего» — подумала гусеница — «сейчас прогрызу окошко побольше!». Но грызть новое окошко ей уже было нечем, так как вместо зубов у неё теперь был длинный тонкий хоботок.
Так и осталась гусеница, которая давно уже стала бабочкой, жить в своём маленьком тесном коконе. Её крылья, которыми она так никогда и не воспользовалась и которые только мешали ей ползать внутри кокона, отпали, и бабочка выбросила их в окошко. Но даже и без них, уже постаревшая бабочка не могла вылезти в окошко, да ей уже и не хотелось пытаться выйти из своего домика, в котором всегда было тихо, тепло и безопасно, тогда как за окошком шел холодный дождь, прыгали голодные воробьи или шумели глупые бабочки. И всё, что теперь оставалось делать бабочке, это лишь смотреть в своё маленькое окошко и вспоминать молодость, когда за окном была хорошая погода, росла сочная зеленая трава и ползали такие же как она гусеницы с которыми было так интересно и весело проводить время.
* * *
Oiko Lioleam, 02/05/2018