А когда в яйцеклетке меня повезут,
как везли пугачёва на плаху:
по бескрайнему лону проложат маршрут,
и живой позавидует праху.
Я услышу сквозь пенье и плач ямщика —
кислый запах слепого последа,
и большую тюрьму от звонка до звонка
над фонариком велосипеда.
Вижу скованных братьев своих, близнецов,
как бутан и пропан из баллона,
почему я не вижу конвойных, стрельцов —
потому, что сползает корона
на глаза, а поправить её не могу,
всюду пепел да снега охапки,
остаётся шептать, несмотря на пургу:
мама, мама, не бойся, я — в шапке.