В Храме Греховного Зачатия В Туалете Поезда «Москва-Адлер», что чернеет перевёрнутыми куполами над Площадью Котлов в самом центре Ада, творилось что-то невероятное. Причитающая родня притащила связанного беса Аскадила и бросила к копытам настоятеля.
— Что стряслось, выродки мои? — Участливо спросил настоятель.
— Беда! — Противно заголосили родственники. — Что-то творится с ублюдочком нашим родненьким! Мы утром в комнату зашли — а он… он… ходит!!! И спина ровная!
— Так может сколиоз у него. Отвезите в пытошную, пусть его там осмотрят. Чего испугались-то?
— Ты подожди, Героиновый Отчим-насильник наш! Это не всё ещё! Он потом на пол упал! Мы у него спросили, мол, что ты делаешь? А он — «Тапок куда-то проебался!»
— Что-о-о-о-о?!
— Так и сказал, вот те пентаграмма! И таким голосом… Ты в глаза, в глаза ему глянь, Отчим!
Настоятель перевернул лежащего на спине Аскадила. Вместо нормальных черных миндалин на него смотрели отвратительные серо-голубые круги.
— Ступайте все вон. — Хмуро приказал он дрожащей родне. Та опрометью бросилась на улицу, ломая крылья. Настоятель осторожно вынул кляп из пасти беса.
— Кто ты? — Вопросил он Аскадила.
— Давыдов… — Ответил тот ужасным прокуренным скрежетом. Настоятель поёжился.
— Зачем тебе нужен тапок? — Вкрадчиво продолжил настоятель допрос, судорожно сжимая перевернутый крест. Страшная догадка подтверждалась с каждым словом, вылетевшим из клыкастой пасти некогда истового прихожанина.
— Чтоб это… на балкон… курнуть и… с кофейком…
Этого не может быть, подумал Настоятель. Это в принципе невозможно. В беса вселился человек. Но как?!
— Я вообще-то на работу опаздываю. — Продолжал разглагольствовать Давыдов. — Сегодня понедельник, всем к восьми, там совещание большое…
— Заткнись, Божье отродье! Изыди! Изыди! — Завопил настоятель.
— Не надо так орать, братан… — Поморщился человек в теле беса (мерзко так поморщился, не по-бесьи, буэээээ).

Вообще-то так очень-очень редко, но бывает. Всем известно, что тело и сознание человека — это портал, через который и попадают в наш мир бесы-искусители (престижная профессия — хорошая зарплата, выплаты за допчасы налёта, бесплатный проезд и билеты на казни). Аскадил был опытным искусителем, дважды Героем Ада с допуском в Девятый Круг. На его счету была масса удачных проникновений, сотни искушений бухгалтеров, поэтесс и товароведов, росгвардейцев, студенток и менеджеров по продажам пылесосов. Но Давыдов оказался не по зубам. Обычно портал — это некое подобие узкой горной тропы, петляющей между скал хороших человеческих качеств. Скользкой и опасной, с глубокими обрывами интеллекта и хлипкими бродами через бушующие реки неравнодушия. Но портал Давыдова не был тропой. Скорее, он был похож на высокоскоростной немецкий автобан с заправками и мотелями на каждом втором километре. Казалось бы, дело для искусителя плёвое. Гоняй не хочу. Но есть один нюанс. Автобан долбоёба Давыдова оказался двусторонним. Бедолага Аскадил попал под редчайшее явление — эффект реверса. Человек Давыдов проник в беса по встречной полосе.

Настоятель слышал о реверсе, но никогда с ним не сталкивался. Поэтому он отчаянно тыкал в Аскадила иконой Грешника Адольфа, читал «Отче наш» наоборот и, зарядив кадило табаком контрафактного «Салема» с ментолом образца 1993-го года, задымил всё помещение до рези в глазах. Но тщетно.
— Убирайся в свой мир!
— Бля, где джинсы…
— Кыш! Кыш отсюда!
— А какое тут метро ближайшее?
— Приказываю тебе… Не смей ссать в алтарь!!!
— Сука, это сто пудняк Алтуфьево… Был же косарь…
Ничего не помогало. Настоятель засунул кляп обратно и громко произнёс в пол:
— Звёздочка-шесть-шесть-шесть-решётка!!!
— Да. — Громко произнёс Сам за спиной настоятеля.
Храмовник обернулся, почтительно поджав хвост.
— Вашество… Я адски извиняюсь… Что в такую рань… Но тут…
— Вижу. Реверс. — Сам расстегнул огненный китель, присел перед Давыдовым на корточки, взял за подбородок, повертел туда-сюда, поглядел задумчиво козлиными глазками. Достал кляп.
— А-а-а-а, я по-о-о-онял… — Зашипел человековатый. — Пиндосы! Жидомасоны! Сука, ща пацаны приедут, спортсмены! Если не долганёте мне десять баксов на «Убер» до Китай-Города, они вас всех…
Кляп вернулся в ротовую полость.
— Мда. Феерический долбень. — Проурчал Сам. — Я иногда папу не понимаю. Зачем он их таких делает? Это ж как Бетховену «Одиночество-сволочь» написать. Ну, то есть какое-то помутнение должно наступить. Или маразм. Короче, тут, настоятель, нужна Книга.
— Какая книга?
— Книга Изгнаний. — В когтистой лапе Самого появилась толстый фолиант. — Хорошая вещь. Дам тебе потом на время, отксеришь. Только не забудь не вернуть, не то похвалю. Ладно, начнём…
Сам встал перед одержимым на колено, послюнявил коготь, зашуршал страницами.
— Где-то тут… А, вот оно.
— Что «оно», Гнилейший?
— Молитва Постановления. Должно получиться.
Сам прокашлялся, облизнул губы раздвоенными языками. И громким, заунывным женским голосом с эхом, размноженным сводами храма, принялся изгонять человека:
— «…Руководствуясь статьёй 81 Семейного кодекса Российской Федерации, статьями 121−128 ГПК РФ, мировой суд постановил: взыскать алименты в размере одной четвертой части всех видов заработка, начиная с сегодняшнего дня и до наступления совершеннолетия…»
Одержимый изогнулся дугой и взвыл.
«…а также госпошлину в доход государства в размере…»
Кляп вылетел из пасти человековатого беса. Аскадил непонимающе уставился черными миндалинами на Самого.
— Ваша Инфернальность!!!
— Это чудо! — Вскинув клешни в пол, возопил настоятель.
— А то. — Ответил Сам, поднимаясь.
— И он больше не вернётся в Ад?
— Не то что в Ад. Он скорее всего не вернётся даже в Россию. Такие никогда не возвращаются.