В саночках едет младенец. Румяные щеки.
Варежкой ловит снежинку и громко смеётся.
Он не знаком со значением слов «одиноко»,
«грустно», «отчаянно». Он удивляется солнцу.
Он удивляется самому первому снегу —
это у вас он в году, у него-то он в жизни.
Всё, что вы видите (если вы видите) бегло —
он видит в мелких деталях, прицельно и близко.
Снег для него — это невыразимое чудо.
Он не умеет словами, поэтому смехом.
Повод для радости спрятан везде и повсюду,
а волшебство в санки хлопьями падает сверху.
Мамины валенки, скрип под полозьями санок,
запах мороза, колючие шапка и шарфик.
Свежий сугроб, так похожий на сказочный замок.
Елка, которую папа достал из-за шкафа,
в ветхой картонной коробке, с кусочками детства,
ватой прилипшими к старым искусственным иглам.
В мире его всё пронзительно просто и честно.
Время его измеряется прожитым мигом.
Миг его полнится этой красивой снежинкой,
что приземлилась случайно к нему в рукавичку.
Жизнь разожмётся с годами железной пружинкой,
это стерев. Но пока у него всё отлично.
Он пока может увидеть всю сказку в деталях.
И потому он не может рассказывать взрослым,
как те ослепли, пока по чуть-чуть подрастали.
Как всё вокруг, как румянец, красиво и просто.
Выпадет снег, я к нему потеплее оденусь:
шапку колючую, валенки, шарф, рукавицы.
И постараюсь взглянуть на него, как младенец,
и, как впервые, ему в этот раз удивиться.