Так дымно здесь
и свет невыносимый,
что даже рук своих не различить —
кто хочет жить так, чтобы быть любимым?
Я — жить хочу, так чтобы быть любимым!
Ну так как ты — вообще не стоит — жить.

А я вот все живу — как будто там внутри
не этот — как его — не будущий Альцгеймер,
не этой смерти пухнущий комочек,
не костный мозг
и не подкожный жир,
а так как будто там какой-то жар цветочный,
цветочный жар, подтаявший пломбир,
… показать весь текст …

Врач мне запретил кофе.
Я пил его лет сорок. Когда пал первый запрет семьи («кофе вреден»). Пил растворимый, потом пил из турки, потом опять растворимый; пил с молоком, пил чёрный, пил с сахаром, пил без сахара; в самолёте я всегда заказывал кофе. Кофе усыплял меня, кофе будил меня, кофе мне нравился вкусом.
Кофе обещал взрослую жизнь — кофе не обманул. Кофе был единственным любовным напитком. Как для Тристана и Изольды. Как для Ромео и Джульетты. Как для Гектора и Ахилла.
«Давайте выпьем где…
… показать весь текст …

За нестерпимый блеск чужого бытия,
за кость мою, не ставшую сиренью,
из силы — славы —
слабости — забвенья,
за вас за всех — я голосую: за.

Так пусть же будет жизнь благословенна:
как свежемытая рубашка — на ветру,
как эта девочка — которая нетленна,
как эти мальчики, которые — в цвету.

Когда мы все — как школьники вставали
в восторге, в дружбе, в бешенстве, в любви,
мы тоже ничего не обещали
… показать весь текст …