В конце времён, в похмелье карнавальном,
резвимся мы меж масок и гримас.
Что будет после нас — того не жаль нам.
Ничто иным не будет, чем при нас.
Почём нам знать, грызя орешки с блюдца,
что в свой черёд, ещё до главных блюд,
уже слились (не то вот-вот сольются)
«тогда и там» с «теперь и тут»…
Пока в руках штурвалы и поводья.
Пока не наш закон — семь раз отмерь.
Ко всем словам у нас одна мелодия:
па-па-па-ба — судьба стучится в дверь.
Никак невмочь заметить из-под маски,
что дверь снята, пустой дверной косяк —
и мрак вокруг, и надпись по-романски:
«Входя, оставь надежду всяк».
Валим валом и платим бесшабашно
сезонный взнос — авансом, как в метро.
Кассирам весело, актёрам страшно.
Такой аншлаг — а действие мертво.
Воздета длань, подставлена ланита,
и есть удар, но нет за ним хлопка…
Похоже, что commedia finita.
Пора, пора. Пока, пока.