* Тебе никогда не отменить
закон жажды,
когда хочется пить.
Тебе никогда не отменить
закон голода,
когда хочется есть.
Тогда почему ты
отменяешь закон любви,
когда в тебе заканчивается вера?

*/*/*
—  Мягче, —
прошу я, —
мягче.
— Зачем? -
отвечаешь ты, —
ведь слово
ЛОЖЬ
и так пишется
с мягким знаком.

*/*/*
Сегодня над трассой попутный ветер.
Дальнобойщики,
с судьбой перелётных птиц,
пьют обжигающий кофе
огромными глотками.
Это ритуал принесения в жертву своих снов.
Они уезжают в ночь
и живут в ней, как совы.
Они встречают рассвет,
как жаворонки.
Они всегда в пути.
Что они за птицы?
Когда они спят?
Где их дом?
Всё это знает только Бог.
Бог Кофе.

*/*/*
Записка
Осень встречается с летом и зимой.
Весна видится с зимой и летом.
Не часто —
раз в году,
и то по ночам.
Но осень с весной никогда не встречаются,
зима никогда не пересекается с летом.
Это как соседи в многоэтажке элитного района:
вроде бы живут в одном подъезде,
а знают друг о друге только марку автомобиля,
и то,
потому что
кто-то
когда-то
занял не своё место на парковке.
Только записочка с номером телефона под стеклом
и вежливое «Извините».

Правда, много общего?
А где записочки, спросите?
Всё просто — я одна из них.
Да-да.
В солнце зимних оттепелей,
в луне летних похолоданий,
в зеленеющей траве,
пробивающейся из-под ноябрьского снега
и в пожелтевших листьях жаркого мая
есть следы чужого присутствия.
В эти мгновения у меня кружится голова.

Я заглядываю внутрь себя и нахожу бесконечные цифры,
сложенные из банковских счетов,
телефонов моих знакомых,
номеров проезжающих автомобилей
и процентов скидок из различных реклам.
Я бы мог их задиктовывать часами,
но никому не придёт в голову
набирать такой длинный номер.
Да и кто бы захотел дозвониться зиме?
Ах, да!
Ещё есть во мне
вежливое «Извините»,
оно то точно
никому из людей
не нужно.

*/*/*
В стакан глинтвейна ставлю розу.
Зачем столько красного?
Возможно, это попытка
продлить закат.

Глинтвейн и роза…
Я не могу разгадать ребус,
но где-то
в этих словах
спрятано слово
поцелуй.
Глинтвейн и роза…
Я не могу понять акустику этих слов,
но при их произношении
слышен женский вздох.

Глинтвейн и роза…
Это очень похоже на секс:
нежность и страсть,
опьянение и шипы.
Даже если уколешься
и капля крови попадёт в стакан,
это только добавит
пикантности.

Глинтвейн и роза…
Это вариант на одну ночь,
ведь к утру от горячего
роза завянет,
а у выдохшегося глинтвейна
мерзкий привкус.

Глинтвейн и роза…
В принципе, нелепое сочетание,
но красное притягивает красное,
а когда есть влечение,
с логикой не считаются.

*/*/*
День, как день —
похож на искусственные цветы
и трехмесячную зубную щетку.
Обычные пластиковые будни,
хранящие в своем окончании
обреченность в наступлении завтрашнего дня.
Сегодня мне позволено
любить Бетховена
и не позволено любить случайных женщин.
Благодаря последнему
у меня появляется время на поэзию
и на визит к врачу.
Повседневность выстраивает мои мысли,
подобно строчкам в утренних газетах.
Я даже перехожу улицу,
смотря на светофор.
В полиэтиленовом пакете будней
все красиво и размеренно.
Лишь один досадный нюанс —
воздуха в нем-
только,
чтобы протянуть до сна.

------------------------------------------------
1… Просто хочу сказать, что Ваши верлибры это погружение в особый мир тонкого, хрупкого, истинного сознания. Вы дарите возможность через ощущения прикоснуться к разгадке бытия и смысла жизни.
Это и есть образец настоящего творчества.
Ирина Суворова 4

2… Очень люблю Омар Хайяма за его содержание, втиснутое в несколько строчек, к-рое вбирает в себя лучшее и от лирики, и от прозы. Мне кажется, у вас здорово получается, когда вы двигаетесь в этом направлении. Так что, вам спасибо)
Ян Вымысел

3… Странным образом, вдруг, возникло созвучие со стихотворением Стран-Ника «В этом ветренном городе».
Действительно, странно, ведь они такие разные на первый взгляд.
А ещё, именно Стран-Нику я обязана знакомством с Вами.
Он случайно наткнулся на мою «попытку верлибра», и… в общем, рекомендовал почитать Ваши стихи, потому что «никто лучше не пишет верлибры».
Я пришла почитать… и… осталась
Агния Личидова