* моим друзьям

скажи человеку, а
скажи человеку бэ
сыграй человеку на пианино и на трубе
то что ты сделаешь
однажды вернётся к тебе
не думай об этом
каждый твой звук чему-то станет служить
смотри
человек отчаялся и дрожит
что-то ему мерещится в этой дрожи
какие-то миражи
скажи ему слово он будет им дорожить
но не думай об этом
просто ходи вперёд поперёк назад
просто смотри ведь зачем-то тебе глаза
говори что можешь сказать
может статься и так что рожденное на губах
прогонит чей-нибудь страх
останется в чьих-то снах
то ли стон
то ли вскрик
ах!
и что-то в словах
проникает в сердце
вот и ходи туда и ходи сюда
бросай добро в воду если рядом вода
а если воды нет то есть крапива и лебеда
слова упадут большинство рассеется без следа
не думай об этом
и пусть твоё слово не превратится в месть
пусть твоё слово не превратится в лесть
но говори человеку о том что он есть
говори человеку о том что ты есть
что вы оба есть и вы оба здесь
на этом держится мир
в этот короткий миг
на вас держится мир
держится
удержался
а ты опять меж людьми
идёшь напевая
для следующего — не жалко

*…В каком бы ни была
чужом краю,
Я
соотечественников
сразу узнаю,
Как будто
холода, ветра и снег,
И революционный прошлый век
Свой тёмный след оставили на нас —
Он узнается в выраженьи глаз.
Как будто бы мы смотрим до сих пор
На дикий и завьюженный простор,
И в ледяных объятиях декабря
Мы рвемся укрощать и покорять.
Должно быть, в наших взглядах потому
Читается готовность ко всему.
И даже если в зеркало смотрю,
То вижу, как подходит декабрю
Лицо за полированным стеклом,
Хотя в краю, где круглый год тепло,
Откуда взяться вьюгам? Но и здесь,
Я остаюсь собой, какая есть,
И не узнаешь, отчего такой
В глазах тяжёлый страстный непокой,
И кто из предков нес через года
Шаманство, каторгу, надежду, холода.
2016

*…Unchained melody
Графит
Милая,
после смерти я стану спутником.
Буду кружить по орбите
В тех краях, где холод,
и пыль,
и космический мусор,
и звезды —
но звезды все еще чересчур далеко,
немного ближе, чем были при моей жизни.
Я буду передавать закодированные протоколы
людям с высокими умными лбами,
с близорукими взглядами,
чтобы люди радостно удивлялись,
расшифровав новый кусочек великого кода Вселенной.
Но однажды я пролечу над нашим притихшим городом,
А ты как раз поднимешь глаза на небо
И увидишь меня —
То есть, маленькую светлую точку,
Издалека так похожую на звезду —
И что-то дрогнет в моем металлическом теле,
Прочном, но не бессмертном,
Не предусмотренное конструкцией
И не признанное наукой,
И тогда мой сигнал
вдруг собьется на миг,
а потом
опять
выровняется
полетит
полетит

И люди с высокими лбами
Растерянно будут толпиться
Возле экрана с неуместными старыми строчками
«Oh, my love, my darling, I’ve hungered for your touch».

*…Знают:
Есть вольный художник.
Вольный певец.
Последний особо хорош и уместен всегда и всюду.
Он выходит на сцену с мелодией в голове
И в назначенный час превращает свой голос в чудо.
И зал задыхается.
Зал не знает, куда бежать.
Застывает, потому что поздно, не отвертеться.
Этот голос способен рассечь лучше фирменного ножа
И впустить красоту без наркоза в любое сердце.
И потом, когда люди отходят, в слезах, в соплях,
Исполнитель кланяется с удовольствием и умением.
Получает цветы,
Отбывает до корабля
И до нового бала, в багаж отправляя пение.
Он хорош.
Он игрок с непременным козырем в рукаве.
Маг и мастер, умеющий делать светло и больно.
Только если в мир отправляется вольный певец,
То в комплекте идет непременно певец невольный.
Этот если выходит, то разве за молоком,
И вот там его где-то у кассы и оглушает.
Его голос течет и витает под потолком,
И людей вокруг в звуки музыки погружает.
Тут тебе ни букетов,
Ни славы — держи карман!
У людей, между прочим, дела, не до выступлений.
Не до шуток дурацких, распелся тут, наркоман!
А ведь правда, похоже. Его накрывает пение,
А потом отпускает, и он, позабыв пакет,
Убегает неловко, толкаемый прочь молчанием,
И не видит, на улице, мелочь зажав в руке,
Как менялись взгляды.
Растерянные.
Печальные.
Он бредет и ворчит: чтоб еще раз!.. хоть черту в пасть!..
Врет, конечно, но с перепугу соврать легко.
Над макушкой пьяные звезды, боясь упасть,
Балансируют и звенят, и ныряют в облако.

*…Белый город III
Графит
Город вырос из камня, распахнут веселым ветрам,
Расплескавшим над светлыми крышами пестрые флаги.
На утесе под рокот прибоя он спит до утра,
Чуть светясь в темноте, как фигурка из белой бумаги.
И ему все равно, если я этой ночью умру,
Я улягусь под камень, а он так и будет над камнем,
И все также забьются на горьком и свежем ветру
Полинявшие флаги, а я же в посмертие кану.
Город мирно дождется счастливого нового дня
И умоется бризом, который от моря подует.
И рассвет, самый нежный, он встретит уже без меня,
Позабыв
про певца, что его зимней ночью
придумал.