Между надолб и свежих воронок,
Меж столбов из огня и свинца,
Проползал этот храбрый ребёнок,
Навестить лейтенанта-отца.
Оставался на ржавых колючках,
Детской шубки оранжевый мех.
Эта девочка ползала лучше,
Батальонных разведчиков всех.
Прижимаясь к земле незаметно,
Снег, губами ловя на пути,
До отца целых три километра,
Нелегко было ей проползти.
Вот возникнет она из метели,
Вот отец её к сердцу прижмёт,
И, укутанный серой шинелью,
Именной котелок принесёт.
Там на донце паёк батальонный —
Три картошины тёмных лежат.
«Это всё для тебя — ешь, Алёна!»
Как ресницы её задрожат.
Дальнобойный заухает молот,
И земля затрясётся окрест,
Словно бешеный, взвизгнет осколок —
Ленинградская девочка ест.
Чуть живая мерцает коптилка,
Бьёт орудие в ближнем леске,
И пульсирует тонкая жилка,
На таком беззащитном виске.