Я видел много символов России —
То царь, то зверь, то колос, то герой;
Они бывали сложные, простые,
Наглядные — и темные порой.

Их создавали, ими потрясали,
Воинственно нахмуривши чело,
А иногда они являлись сами —
Из ничего.

Застал я много образов Отчизны:
Суровая, воинственная мать
(Естественная рифма «укоризны»
Обязана ее сопровождать);

Воительница, гибель вражьих станов
(При ней и вождь — супруг, зампред, старпом);
Красавица a la Венецианов —
С косою иль как минимум серпом;

Свобода на московских баррикадах;
Словесница — гроза учеников;
Работница, что не выносит на дух
Очкариков и мамкиных сынков;

Я знал ее задорной комсомолкой,
Строительницей БАМа и метро,
Которая язвит насмешкой колкой
Соседа буржуазное нутро;

Я знал ее ткачихой и дояркой,
Справлявшейся с любовью и бедой,
И скромницей, и модницею яркой,
Забитой, гордой, старой, молодой,

Я знал ее бескрайней, необъятной,
В каком объятье руки ни раскинь;
И летчицей, и даже космонавткой,
И грешницей, ушедшей в монастырь;

И жертвенность, и тайная недобрость,
И ватники, и тонкое белье…
В кино и прозе всякий женский образ
Казался новым образом ее,

И пламень этих черт неугасим был
В крутые и в глухие времена…
Вопрос — какой у ней сегодня символ?
И думаю, я знаю, кто она.

И это не супруга исполина,
Не гордая хозяйка здешних мест, —
Сегодня это девочка Алина,
Дочь активистки, взятой под арест,

Которая лежала в интернате —
Глубокий, безнадежный инвалид, —
С трудом дышала, плакала некстати
И не могла ответить, где болит

Безвыходность зловонного провала,
Истерика из каждого угла…
Конечно, власть ее не убивала.
Всего лишь не спасла. И не могла.

Диванные тупые генералы,
Своей диванной тупостью горды,
Опять же завопят, что либералы
Стремятся сделать символ из беды —

У всех мечта расправиться заочно,
Устроить показательную месть…
Но символа не выдумать нарочно.
С ним просто: или нету, или есть.

Без всяких демонстраций, без скандала,
Который любит всякая урла…
Вот девочка. Она жила, страдала
И умерла.

И все себя безропотно простили,
И большинство при этом ни гу-гу,
И я другого образа России
Вообразить сегодня не могу.