Сима появилась у нас три года назад! Не, ну в самом деле, вы что, думаете, мы с маман ограничились жалкими четырьмя котами, что ли? Наивные, право слово…
Впрочем, мы пытались. Глядя друг другу в глаза, мы поклялись почти что на крови, что всё. Баста! Три кота и Веник — это предел. Да? Да!
В это время из-за угла за нами подглядывала Вселенная и дико ржала. А потом сделала очередной финт ушами (у Вселенной просто непременно должны быть уши, иначе чем финтить?!).
Потому что одной гадкой осенней порой во дворе появилась кошка. Необыкновенной красоты Кошка, а не просто какая-то там кошка. Кошка-мечта. Поэтому мы сначала просто полюбовались и порадовались за хозяев такой красоты. В том, что у неё есть хозяева — мы не сомневались. Ну потому что не может же не быть хозяев у такой красотки.
Однако уже через неделю мы вынуждены были признаться себе — нет у неё никаких хозяев. Хотя, вероятнее всего, они были, в недалёком прошлом. Но люди ли? Скорее всего, нет. Хотя версии можно строить бесконечно. Наиболее вероятной, которой мы и придерживаемся до сих пор, мы считаем версию о несчастной одинокой старушке, которая завела кошку для любви. И скорее всего, любила, потому как Кошка выглядела весьма ухоженной. Ну, а потом старушка преставилась, понаехали наследники, но Кошку наследством не сочли и просто выперли её подальше.
Оставшись в незнакомом месте, в холоде и непривычном голоде, Кошка вела себя по-королевски! Она не навязывалась, не клянчила, не лезла в драку с безумными кошками безумных бабок за кусок курицы. По-моему, она решила сдохнуть по-королевски. Ну мы, конечно, ей не дали. В моих сумках и рюкзаках поселился дополнительный пакетик с кормом — специально для Кошки.
Надо отдать ей должное — она сразу сориентировалась, кто тут кто, и стала обретаться возле моего подъезда, хотя когда я из него выходила, у неё всегда был вид, будто она просто шла мимо и…
— Надо же, какое совпадение! Ну ладно уж, давай твой корм, не пропадать же… — снисходила Кошка до еды.
Снисходила несколько раз в день, потому что осень становилась глубокой, а голодная кошка — не жилец, сами знаете. Мы не могли взять её. Просто не могли. У меня трое и небольшая квартира. У Маман Веник и вообще однушка. Плюс ещё были кое-какие обстоятельства. За Стёпу я не переживала, но Мотя вряд ли отдал бы лидерство, а Кошка явно на него претендовала.
Поэтому при виде Кошки мы с мамой переглядывались, замолкали, виновато смотрели друг на друга, на Кошку и быстро убегали.
— Ань… — каждый раз говорила маман.
— Ну мам, ну куда?!
— Не говори… сволочи! (это, конечно, относилось к тем, кто её бросил)
Между тем началась зима. Кошка давно потеряла царский лоск, длиннющая шерсть сбилась в непродираемые колтуны, и, несмотря на питательный рацион, у Кошки всё явственнее проступал позвоночник, которым она зябко горбилась на скамейке, не уходя с дождя и ветра. И только взгляд оставался тем же — гордым и неприступным.
Было очевидно — Кошка не только не переживёт эту зиму — она не дотянет и до Нового года.
И вот в ноябре, в очередной раз ощупывая позвоночник Кошки, я сказала:
— Мам, а может…
Похоже, маман только этого и ждала.
— Но я тебе её не отдам! — заявила она. — У тебя и так трое. А Веник как-нибудь переживёт, не барин!
Через час, закупленные противоблошиными шампунями, противоглистными таблетками и обложенные кучей полотенец, мы притащили Кошку в дом. Кошка молчала и таращила глаза, соображая, будут бить или наоборот. Не сопротивляясь, стояла в ванне и тоже молчала. Видимо, грелась, потому что вода была довольно горячей.
Так же без сопротивления дала себя обсушить. Вычесать колтуны не представлялось возможным. Поэтому я их просто вырезала маникюрными ножницами моего мужа. (Он не знает до сих пор). Ну, просто у меня нет маникюрных ножниц, понимаете? А так бы я, конечно, не брала чужого!
После обработки Кошка стала похожа на лишайную. И мы торжественно нарекли её Серафимой.
Ой, ну, разумеется, не за плешь, а за царский взгляд. А то ещё решите, что у меня плешивые ассоциируются с именем. Вовсе нет. Хотя, надо признаться, не слишком много Серафим встречала я на своем пути. Ни одной.
А на следующий день Серафима посетила нашего весёлого ветеринара, того самого, который «за поголовную стерилизацию». Он и на сей раз успешно и весьма недёшево выполнил свою миссию. И Сима две недели ездила на перевязку на такси.
Маман до сих пор нервничает, когда вспоминает, сколько мы вбухали в начало Симиной карьеры.
Зато когда Серафима через пару месяцев обросла — мы поняли, какое сокровище в её лице обрели. Толку от него, конечно, никакого, но с другой стороны — вот если у вас есть брульянт, допустим, в сто карат (я знаю, что нету, но вы всё же попытайтесь представить!), от него что, много пользы? Но зато каково ощущение, что он у вас есть, правда?
Правда, брульянт не лазает под потолок немыслимым образом и не роняет коллекционную керамику, но это, как говорится, издержки…
Вот вы мне скажите — как можно выбросить такую кошку?!
Про немыслимый образ — не игра слов. Как Сима влезает на подвесные шкафы под самый потолок — мы не знаем. А коллекционная керамика с некоторых пор приклеена намертво строительным двусторонним скотчем. Маман у меня эстет и не собирается жертвовать тщательно и любовно подобранным дизайном. Даже ради Серафимы.
Ничего, этот скотч хорошо держит, как оказалось. Лайфхак вам, пользуйтесь!