— Пойми, и ты съедобен, и я съедобен! — сказал заяц волку, видя, как тот навострил на него зубы

— Но съедобный съедобному не брат, — ответил волк и прихватил зайца за ухо клыками

— А кто ж тогда кому брат? — сказал заяц и невинно пошевелил свободным ухом

— Волк разжал челюсти и задумался, закатив глаза к небу — хочешь сказать, что вообще братства нет? — спросил волк

— Я как раз за братство, — сказал заяц и невинно пошевелил теперь уже помятым ухом.

— Я тоже за братство, — но только что из этого? Мы ничего изменить не сможем, — сказал волк и грустно уткнулся носом в гнилой пенек.

— Нет, сможем, сказал заяц. — и почесал волка за ухом.

— Это как же? — буркнул волк и еще глубже уткнулся носом в гнилую труху.

— Очень просто, давай я буду твоим братом, а ты — моим.

— Можно, — сказал волк, но зачем, если дальше нас двоих дело не сдвинется и громко чихнул, потому что труха попала ему в нос.

— Но кто-то ж должен начать, — сказал заяц, отряхивая морду волка от мокриц, муравьев и гнилой трухи.

— Может, кто-то и должен, но не мы, — сказал волк и повернулся к зайцу хвостом и пошел прочь, опасаясь, что если он съест идейного, то подобреет и расстанется с лесом, зайцами и самим собой раньше ему положенного.