Меломан обращается к звуку в ноябрьский вечер,
точно к богу с молитвой — во имя и вопреки;
ныне омут чертей до того на земле беспечен,
что и муки — за счастье, сильнее сжимают виски

сединой. А казалось, с чего бы? То — фирменная усталость
и никчемность — не жизни, а каждой твоей строки;
уж в морщинах лицо, только гнев не сменила жалость —
посмотри на себя: ни радости, ни тоски.

То — рефлекс соучастия, болезнь под названием «старость».
Излечима? Да вряд ли. Ты слышишь ее шаги?
Говорят, что расплата приходит и непредвзято
выбирает не чувства, а крохотные мозги.

Одержимый бессилием жалуешься на слабость,
и пространство скорее — клетка для мелюзги,
где вдохнуть не по силам и выдохнуть — так же, в тягость;
значит, выиграют только свободные дураки,

значит, выживут те, кому чаще всех хохоталось
(а без смеха дохнут и люди, и ишаки).
Меломан обращается к звуку, чтобы усталость
вдруг рассыпалась хохотом, ржавые сбив тиски.

Copyright: Маргарита Мендель, 2018
Свидетельство о публикации 118030507596