Да, знанье — сладкий мёд, но знанье не спасёт,
Когда закон зовёт и время настаёт.
Есть Бог, есть мир, они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но всё в себе вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.
Жаркое сердце поэта
Блещет, как звонкая сталь.
И ныне есть ещё пророки,
Хотя упали алтари,
Их очи ясны и глубоки
Грядущим пламенем зари.
И вот вся жизнь! Круженье, пенье,
Моря, пустыни, города,
Мелькающее отраженье
Потерянного навсегда.
Какая странная нега
В ранних сумерках утра,
В таяньи вешнего снега,
Во всём, что гибнет и мудро.
Лишь небу ведомы пределы наших сил,
Потомством взвесится, кто сколько утаил…
Лучшая девушка дать не может
Больше того, что есть у неё.
Лучше слепое Ничто,
Чем золотое Вчера!
Мечтаю я, чтоб сказали
О России, стране равнин:
Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших мужчин.
Мир лишь луч от лика друга, всё иное тень его!
Напрасно родятся мечтанья,
Напрасно волнуется кровь:
Могу я внушить состраданье,
Внушить не могу я любовь.
Не спасёшься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право —
Самому выбирать свою смерть.
Нет конца обетам и изменам,
Нет конца весёлым переменам,
И отсталых подгоняют вновь
Плетью боли Голод и Любовь.
Ни шороха полночных далей,
Ни песен, что певала мать,
Мы никогда не понимали,
Того, что стоило понять.
Никому мечты не поверяйте,
Ах, её не скажешь, не сгубя!
Что Вы знаете, то знайте
Для себя.
Но всего прекрасней жажда славы,
Для неё родятся короли,
В океанах ходят корабли.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово — это Бог.
О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты своё возьмёшь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживёшь?
Прекрасно в нас влюблённое вино,
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьётся в груди моей.
Солнце свирепое, солнце грозящее,
Бога, в пространствах идущего,
Лицо сумасшедшее,
Солнце, сожги настоящее
Во имя грядущего,
Но помилуй прошедшее!
Так страшно слышать в тишине
Шаги неведомого бога.
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Только усталый достоин молиться богам,
Только влюблённый — ступать по весенним лугам!
Ты во всем её убранстве
Увидел Музу Дальних Странствий.
Упрёки льстивые и гул молвы хвалебный
Равно для творческой святыни не потребны…
Чувствую, что скоро осень будет,
Солнечные кончатся труды
И от древа духа снимут люди
Золотые, зрелые плоды.
Христос сказал: убогие блаженны,
Завиден рок слепцов, калек и нищих,
Я их возьму в надзвёздные селенья,
Я сделаю их рыцарями неба
И назову славнейшими из славных…
Я верил, я думал, и свет мне блеснул наконец;
Создав, навсегда уступил меня року Создатель;
Я продан! Я больше не Божий! Ушёл продавец,
И с явной насмешкой глядит на меня покупатель.
Я знаю, что деревьям, а не нам,
Дано величье совершенной жизни,
На ласковой земле, сестре звездам,
Мы — на чужбине, а они — в отчизне.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Я тело в кресло уроню,
Я свет руками заслоню
И буду плакать долго, долго,
Припоминая вечера,
Когда не мучило «вчера»
И не томили цепи долга…