…Не помню, что было дальше, — пробел в воспоминаниях. Но каким-то образом мы очутились на пароходе и плыли на Валаам. С нами был старый мамин друг дядя Леша с женой тетей Мариной.
Мама ненавидит реки. Она любит море. Она сидела в шезлонге на верхней палубе и молчала — впала в ступор. Дядя Леша не просыхал. Тетю Марину безостановочно рвало. Мы останавливались в каких-то городах, пассажиры сходили с парохода, гуляли. Все, кроме мамы, дяди Леши и тети Марины. Я тоже уходила гулять, правда, этого никто не замечал.
— Ой, смотри, Машка на берегу, — опознал меня дядя Леша, выйдя «подышать» на палубу.
— Хватит пить, — ответила моя мама, — Машка в каюте, мы плывем.
— Как скажешь, — согласился дядя Леша.
Мы продолжали плыть. Было уже прохладно. Мама окончательно поселилась на верхней палубе, тупо глядя на берег. Дядя Леша продолжал пить. Тетя Марина в редкие минуты облегчения спрашивала, что я ем, что читаю, что мы уже проплыли и сколько нам еще осталось и что вообще происходит в мире.
— Мамочка, тебе плохо? — поднималась я на палубу и садилась рядом с мамой.
— Плохо, — соглашалась она. — Как там тетя Марина?
— Блюет.
— А дядя Леша?
— Пьет.
— Ты ела?
— Да.
Мама кивала и замолкала. Я уходила. Мне кажется, у нее была такая форма комы — от нервного потрясения. Видимо, дядя Леша с тетей Мариной хотели ей помочь и организовали эту поездку…