Мама, похоже, я наконец повзрослела.
Хлам покидает пределы моей квартиры.
Мама, я стала тем, кем всегда хотела
Быть и дышать в этом странном, но чУдном мире.
Мама, я больше не строю ландшафт из копий,
Не вытворяю чушь, не ломаю пальцы.
Плачу над тем, как сосед свою Галю пропил
И не пытаюсь этого постесняться.
Мама, я стала тише, даже мудрее,
Будто под сердцем с каната гимнаст сорвался.
Не интересно мне, что происходит в Корее —
Я лишь читаю, чего там кто начитался,
Что нынче нового в книгах и в странах Севера,
За сколько доставят до дома тетрадь для рецептов.
Я по утрам закрепляю прическу клевером
И открываю большую стопку конвертов.
Мама, я стала… Женщиной в двадцать четыре
И растеряла желание всем понравиться.
Смысл, когда в этом странном и чУдном мире
Есть человек, зовущий меня красавицей?
Я не народное славное достояние,
Не обладатель самой престижной премии.
Мама, я вроде обыденное создание,
Но и на нашем пути вырастали тернии.
Мама, мне просто гораздо свободней дышится.
Я обожаю Канаду, природу Швеции.
Мне по утрам не гундеж, а синица слышится.
Я не использую слишком острые специи.
Мама, похоже, я все-таки повзрослела.
Цели — яснее. Желания — без сомнения.
Мама, я только одно уточнить хотела:
Ну почему лишь сейчас снизошло озарение?