Однажды утром мне исполнилось четыре года, и я проснулась без подарков.
Они должны были лежать на маленьком стуле перед кроватью, но стул был пуст. Чувство глубочайшего офигения память сохранила бережнее, чем Брокгауз с Ефроном сохраняют среди страниц засушенный лепесток дивной розы со случайно прилипшей дохлой гусеницей.
День рождения — и без подарков! «Я слишком стар для всего этого дерьма», — сказала бы четырехлетняя я, если б была знакома со «Смертельным оружием».
Тут открылась дверь, и вошла мама на цыпочках.
Самое удивительное, что она не проронила ни слова. Не поздравляла меня, ничего не объясняла. Напротив кровати стоял огромный старый шкаф с лакированными дверцами, в котором нам иногда разрешали прятаться.
Дверцы эти мама молча распахнула.
Я подбежала босиком к шкафу, и оттуда на меня выглянул лев.
Здесь я теряю слова, потому что детское восприятие больше и глубже любых фраз, которые придут мне на ум.
Во-первых, он был ростом с меня. Огромный! Никогда я не видела таких больших зверей.
Во-вторых, морда у него была умная, как у овчарки, а глаза зеленые, как у кота.
В-третьих, он был живой.
«Хроники Нарнии» я прочитаю лишь много лет спустя. А в тот момент у меня не возникло ни малейших сомнений, что лев вышел из страны, лежащей за шкафом, а мама с папой просто каким-то образом помогли ему это осуществить.
С тех пор мы со львом были вдвоём. Лев спал со мной в одной кровати, подставлял гриву, когда мне нужно было куда-то реветь, и одобрительно похлопывал по плечу лапой, когда мне удавалась очередная шалость. Жизнь ему выпала не самая простая: за тридцать три года он потерял глаз и охромел на заднюю лапу. Пришлось вставлять искусственный и выправлять протез. Однажды мой младший брат густо намазал льва сливочным маслом. «Чтобы шкура лоснилась», — объяснил этот незаурядный мальчик.
Когда мне исполнилось двадцать пять, мы всей семьей уехали на выходные. За собакой попросили присмотреть соседку.
«А я у вас малость прибралась, — сказала добрая женщина, встретив нас вечером в воскресенье счастливой улыбкой. — Старье всякое выкинула. У Алёны на кровати лежал ужасный пылесборник».
О, это был запоминающийся день рождения! Мы с папой штурмовали пики ближайшей помойки. Младший брат ходил в отдалении и отдавал немыслимо полезные команды, типа «ищите тщательнее!» Зеваки заключали пари как скоро мы пророем тоннель до Брюсселя.
Когда я окончательно утратила надежду, лев вышел нам навстречу с таким царственным видом, будто вокруг сверкали голубые льды и снега Эвереста, а не тухли картофельные очистки и селедочные потроха.
Он всегда держался с достоинством.
Фотографироваться он не любит. Как и я. Есть единственный снимок, сделанный вскоре после того самого дня рождения. Фотограф сфокусировался на моих щеках и наушниках, и от льва видны только грива и уши. Как только научусь делать селфи, покажу нас обоих. Мы слегка похудели за прошедшее время (но мне это больше пошло на пользу).
Недавно я спросила матушку, с чего, собственно говоря, мне вообще подарили этого льва. Не в ходу у нас были подобные подарки детям: считалось, что в больших мягких игрушках живет и множится страшная аллергическая пыль. «Тебе снились кошмары, — вспомнила мама. — Не знаю, почему я решила, что лев поможет».
Она оказалась права. Лев помог.
Это был пост не про первого в моей жизни большого котика. А про друзей, с которыми и в четыре, и в тридцать семь значительно лучше, чем без них :)