Место для рекламы

ПЕРИНА

— Ребёнок, ребёнок, не будет у вас никакого ребёнка, у вас, девушка, ранний климакс! Всё, завершение репродуктивной функции. Научными словами — синдром раннего истощения яичников. Никому не говорите, этим не хвастаются, это вас красивее не делает. Мужу не вздумайте говорить — бросит ещё вас, такое бывает, кому нужна неполноценная?! Да, по статистике в среднем в пятьдесят — пятьдесят два, а у вас в тридцать два. Все претензии к статистике. Что вы уставились на меня? Всё. Приём окончен. Следующая!

Климакс. Мне ж всего тридцать два?

Инка еле сдерживала слезы.
Мужу не говорите, был бы еще муж-то этот, где ж его взять?! Завершение функции, она разве начиналась, эта функция-то? Надо уже смириться с этим «всё, детей не будет».
Слава богу! Сопли никому не подтирать, капризы ничьи не исполнять, крики не слушать. На днях вон дети-то как орали во дворе, играли так, что сосед с одиннадцатого этажа в окно вылез и матом аж заорал, как они его достали, и передразнил крики их: «Ааааааа!»
Инка шла по улице и плакала, мысли одна за другой накручивались и превращались в снежный ком, от которого холодно на душе.
Климакс. Мужа нет. Детей нет. Есть 32 года, пара женатых любовников, я ж думала, хоть для себя родить. Годы идут, тикают, принца искать уже некогда.
Тушь размазалась, растеклась черными разводами. Какая-то бабушка протянула ей салфетку.
— А что?! Всякое бывает, вот давеча…
Подъехал автобус, не Инкин, но бабушкин, и она уехала.
Бабушка, бабушка. У Инки тоже была бабушка, жила в деревне. Двоюродная, как говорила мама. У маминого отца был родной брат, это его жена. Бабушка Маруся. Инка к ней не ездила уже лет десять. Когда-то в детстве Инка ездила к бабушке Марусе и дедушке Степану каждое лето. Дед Степан встречал Инку на перроне и нёс на плечах километра два до деревни. В доме дед Степан подходил сразу к кровати и подбрасывал Инку на толстенную пуховую перину, похожую на волшебное облако. Инка падала туда, проваливалась, и мгновенно забывала все свои детские неурядицы, — Инкины отец с матерью жили недружно, вечно ссорились, ругались. Инке не хватало тепла и внимания, перина это моментально компенсировала, — обнимала так нежно, что становилось спокойно на душе.
Бабушка Маруся и дед Степан были людьми верующими. Вера их заключалась в следующем: за всё хорошее ты попадаешь в рай, а за всё плохое — в ад. Хорошее и плохое они определяли сами.
— Да, так и есть, в аду на кроватях перин нет, — соглашалась с Инкой бабушка Маруся, укладывая Инку вечером спать, — В аду вообще ничего хорошего нет, девочка моя, — ни еды, ни телевизора, ни бани; все там плачут и страдают…
Инка закрывала глаза и проваливалась в крепкий сон. Ей снилась бабушка Маруся с крылышками, словно у ангела. Во сне она была маленькой и щупленькой, лихо укладывала белые облачка на черные железные кровати, а дед Степан по-прежнему поднимал Инку на руки и подкидывал с облачка на облачко…
— Триста восемнадцатый до улицы Стрельцова едет? — Инка очнулась и со словами «да, да» успела забраться в автобус, а за ней мужчина, освободивший её ото сна воспоминаний. «Решено. Поеду в деревню», — думала Инка, глядя в окно. Мимо проплывали дома, деревья, другие автобусы, машины, люди. «Все там плачут и страдают» фраза бабушки Маруси крутилась в голове. «Не хочу плакать и страдать. Полежу на перине и весь климакс пройдет», — Инка придумала сама себе способ исцеления и улыбнулась.
— Триста восемнадцатый туда не едет, к сожалению. Нам надо с вами на следующей выйти и пересесть на семнадцатый трамвай, и через одна, две, три… шесть остановок на электричку.

— Как назвали? Назвали, говорю, как?!

— бабушка Маруся кричала в трубку так, что можно было разбудить не только спящих за стенкой, но и жителей соседних домов.
— Связь хорошая. Я тебя слышу, бабМарусь, не кричи так громко! — Инка пыталась успокоить бабушку Марусю.
— Назвали, говорю, как? Макар?! Слышу, слышу! Громкий голосок, наша порода! — кричала бабушка Маруся, — Боже ж мой, радость-то какая, а ты заливала «климакс, климакс, детей не будет»! Волшебная перина-то, Инусь?! А? И я про что! Деревня-то, она такая, в ней как раю, это у вас там, у городских, климакс! Приезжайте на Новый год все вместе! Втроём! Ждём!

Опубликовал  пиктограмма мужчиныAshikov Shamil  01 сен 2017
1 комментарий

Похожие цитаты

Мужчины храпят, чтобы даже во сне защищать женщин от диких зверей...

Я восхищаюсь мужчинами.

С детства.
Мальчики — они особенные.
Помню, в детском саду наша воспитательница… Откуда их только брали, этих грозных тётушек? Мне казалось, что их списывают за какое-нибудь нарушение из продавщиц колбасного отдела и им некуда больше податься, как в детсад. А что? В нём можно кричать, командовать, наказывать, и этого никто никогда не узнает, кроме детей. Знаете, детям же несвойственно рассказывать, как прошёл день, что в нём было особенного. Это мы, взрослые, приучаем их…

Опубликовала  пиктограмма женщиныИсабель  25 сен 2016

рассказ Просветленный Лидер

Такое ощущение, что она, по-прежнему, «живёт» в нашем подъезде, в доме, в Клубе, в городе, в стране, на планете, во Вселенной. Жива любовь. Ведь так?!

Опубликовала  пиктограмма женщиныАлёна Тихомирова  18 окт 2016

Рассказ "Обыкновенная"

Какое счастье, когда с тобой разговаривают

Опубликовала  пиктограмма женщиныАлёна Тихомирова  12 ноя 2016